У В. Л. Фаттаховой — члена Совета общественной организации «Память сердца. Дети погибших защитников Отечества» — на контроле более 100 «подопечных», которые проживают на улице Советской. Очередной ее визит к некоторым из них был по приятному поводу — вручение приглашений на городской праздник, посвященный Дню матери России.  

— Я люблю свое поколение, — признается Венера Лутфиевна, — несмотря на неимоверные трудности, выпавшие на его долю, оно отличается жизнерадостностью и целостностью. Навещать моих сверстниц — одно удовольствие. Они не жалуются на проблемы, потому что всю жизнь надеялись только на себя. Испытания их закалили, научили ответственности за себя и окружающих.

— Сейчас часто говорят, что трудно живем. А когда легко было‑то? — в подтверждении ее слов говорит Анна Дмитриевна Свешникова. — Одной войны хлебнули столько, что до сих пор аукается. А что, после войны и позже было легче? То очередное «раскулачивание» сельского хозяйства, то тотальный дефицит. А мы все это время пахали и пахали, зная, что никто нам просто так хлеба кусок в дом не принесет. А уж ему‑то цену знали. Разве можно забыть свои детские походы на картофельные поля в поиске замерзшего картофеля, черную краюху хлеба, которую делили на пятерых в семье, да и то не каждый день.

Папа погиб в первые годы войны, мы тогда были мал мала меньше. В школу даже ходить не в чем было. Одни валенки, выданные колхозом, одевали по очереди. Рано трудиться пришлось, в няньки идти, чтобы с голоду не умереть и маме помочь. Она в буквальном смысле жилы вытягивала ради нас. Работала конюхом, мешки по 70 килограммов на себе таскала, грузила-выгружала в телегу.

Анна Дмитриевна показывает старое фото своей мамы. На нем поразительная женщина, будто из камня сделанная. Излучины морщин вокруг глаз так глубоки, что, кажется, пытаются спрятаться и не показывать миру никакого страдания. Усталый и волевой взгляд говорит, что пережито столько, что не на одну жизнь хватило бы.

— Я всегда восхищалась своей мамой. Какой она была рукодельницей и хозяйкой. Сама выращивала лен, делала из него и из овечьей шерсти пряжу, сама ткала полотна. Из шерстяных кроила и шила нам пальто, из льняных — подклады к ним и платья. Считай, все детство мы в своих домотканых одеждах выросли. Никогда не забуду, как после войны мама купила ситчику и сшила мне ночную сорочку, я так обрадовалась, подумав, что это платье. Бегала по деревне в своей первой настоящей обновке «из магазина» и очень расстроилась, когда мама объяснила, что в этом на улице негоже гулять…

Анна Дмитриевна, повзрослев, выучилась на маляра-штукатура. Когда муж привез ее в Троицк, то работы здесь для нее нашлось немало.

— Каждые три месяца дом сдавали, — вспоминает она. — Руки от натуги горели. 38 лет я на стройке отпахала. Но мы не были замороченными. Трудно жили, но песни пели, веселиться умели. Меня недавно пригласили на вечер на прежнем месте работы: музыка непонятно какая гремит, аж уши закладывает, люди меж собой ни о чем не разговаривают — что за отдых такой?

У ее соседки — 75‑летней Валентины Сычевой — схожая биография. Ее детство тоже началось с войны, гибели отца под Ленинградом. Голодные холодные годы испытаний, самостоятельное отрочество, и своя жизнь, наполненная доверху трудом и трудом.

— Телогрейка — одна на всех в семье, башмаки на деревянном ходу, оладьи из мороженой картошки, мечты о хлебе — таковы ее воспоминания военных лет.

— Судьбы ветеранов очень схожи. Многие остались в войну без отцов, — комментирует Венера Лутфиевна. — Посмотрите на них, они — еще крепкое поколение, которое достойно прожило жизнь, вырастило детей, помогает воспитывать внуков, а то и правнуков.

Да и сама В . Л. Фаттахова родом из того же порохового детства, и у нее своя интересная история жизни.

28 ноября они придут на праздник, новое поколение поделится с ними своей радостью и творчеством. Жизнь продолжается, и в ней осталась главная святыня — мама.

Елена Градская