Советским сорванцам 1941 года, услышавшим о начале Великой Отечественной войны и потом разделившим все нечеловеческие тяготы самого крупного побоища, сегодня девятый десяток лет.

Им уже трудно вспоминать и рассказывать подробности фронтовой юности. Большинство из них по состоянию здоровья изолированы от внешнего мира и прикованы к постели. Мало кто из выживших в 40-е пороховые сегодня бодр и здоров, увы, время излечивает от горя, но не продолжает молодости и не прибавляет сил.

С каждым годом все меньше остается живых свидетелей. Вот и из 117 троичан Японской кампании Великой Отечественной войны, во время которой их погибло 37 человек, сегодня здравствуют всего два десятка фронтовиков. С одним из них я встретилась накануне Дня защитника Отечества. Как выяснилось, Борис Георгиевич Казанцев впервые за всю жизнь встречается с журналистом. Поэтому очень волновался и все спрашивал, складно ли рассказывает о своем фронтовом времени.

В 1943 году его, 17-летнего, призвали в ряды Красной Армии. Сначала были сборы в Чебаркуле. По его словам, он и его сверстники представляли собой слабосильную команду юношей, истощенных голодом. Там же представитель Дальневосточной армии отобрал наиболее крепких на пограничную службу. После прохождения месячного курса молодого бойца их отправили в телячьем вагоне во Владивосток. Путь был долгий, больше недели, еды постоянно не хватало. Поэтому прибыв в пункт назначения, обессилившие новобранцы в прямом смысле валились с ног. Они не смогли преодолеть пешком несколько километров, чтобы добраться до военной части. Прибывшие оттуда на машине военные грузили полуживых юнцов как дрова, чтобы доставить в часть. Там их отмыли, дали возможность выспаться, и, самое главное, начали кормить «от пуза». И так целый месяц - только еда, отдых, сон. И только потом - военная подготовка: ежедневные многокилометровые марш-броски, стрельбища и т. д. 

Окрепших и восстановивших боевую физическую форму солдат отправили учиться в школу морских пограничников. Кстати, добирались они до нее по океану на пароходе «Челябинск». Потом - служба на боевом катере-истребителе подводных лодок «Морской охотник» (ПК-33). На нем часто посылали в разведку без права на бой, оттуда нужно было вернуться со сведениями о боевых точках врага. В одном из таких походов катер попал в переделку. Сверху налетели советские штурмовики, пикируя над океаном, начали бомбить побережье. Тогда спас опыт командира, который смог провести оперативные маневры и уйти от бомбардировщиков в считанное время. Замешкайся он хоть полминуты - погибель была бы неминуема. 

Морской пограничник вспомнил, как им удалось без единого выстрела захватить укрепленную боевую точку японцев. Под прикрытием тумана они высадили десантников на побережье, которые молниеносно захватили в плен японское командование боевого подразделения. Те не скрывали удивления, как так получилось, что несколько десятков русских десантников парализовали многократно превосходящих по количеству японских морских волков. Рассказывая об этом, Борис Григорьевич усмехнулся: «Чего-чего, а автомата Калашникова японцы боялись, как черт ладана...». Он рассказывал, как японцы хитростью пытались сбить с толку советских моряков, например, прятались в воде за кормой, чтобы создать впечатление безлюдного судна, чтобы потом заманить в ловушку... 

- Мы были молоды, страха не знали, легко перепрыгивали с кормы на корму, хотя под нами был неспокойный океан. В отряде старшие опекали младших. Помню, ко мне обращались если не по имени, то просто «сынок». А мы старались им не уступать и наравне делить все боевые испытания. Этой заразы, как нынешняя «дедовщина», даже в самых жутких ситуациях никогда не было. Мы прошли все и не сдались - это было и остается главным для нас в той войне. Наш катер был самым передовым, на его корме красовалось 9 звезд, гораздо больше по количеству, чем у других сослуживцев. Звезды нам рисовали по возвращению из задания после очередной задержки японской шхуны-нарушителя...

Нелегко было окунаться в воспоминания тех лет старому фронтовику. Он долго собирался с мыслями, заглядывал в свой военный билет, чтобы уточнить даты долгой и опасной службы в годы войны и после нее. Иногда ему помогал его 28-летний внук Андрей. Андрей - тоже пограничник, но в отличие от деда - сухопутный, несет свою службу на погранзаставе в селе Бобровка. Теперь дед и внук вроде как бы коллеги или военная династия. 

Закончилась боевая история старшего Казанцева благополучно и счастливо. Отслужив 11 лет на морфлоте, он вернулся в родной Троицк. И в своем морском кителе при всем «параде» отправился в парк культуры и отдыха на танцы. Жених по тем временам завидный, даже машину имел. Долго невесту не искал, приглянулась ему симпатичная брюнетка Галина. И, как водится, пошли дети, а их трое, потом внуки - шестеро - и правнуки - пятеро. В праздник 23 февраля они все стараются поздравить, в первую очередь, самого почетного в их жизни человека - своего деда, настоящего морского волка. 

Галия Халикова.

На снимке: старший и младший Казанцевы, оба пограничники, морской и сухопутный.