И кто только придумал, что слезами горю не поможешь? Поможешь! Надо только правильно ими, то есть слезами, распорядиться. Пустить одну-две, где нужно, главное – выбрать правильный момент, и тогда они, то есть взрослые, растают. Конечно, ведь, как они там говорят, ради слезинки ребенка…
Артем не был законченным хулиганом. Он был старшим из детей в семье, где кроме него воспитывались еще три девочки. В Троицком районе с работой неважно, но мама трудилась разнорабочей в одном из хозяйств, а потому много времени уделять детям не было возможности, хотя вместе с тем условия для надлежащего воспитания в семье были созданы. Сказать, что мальчик ничего не делал хорошего, нельзя. Порой помогал маме, нянчился с девчонками, но при этом был патологическим вруном. А главное, при «несправедливых» обвинениях заливался слезами и выглядел таким искренним... Ну как тут продолжишь ругать ребенка?
Школа Артема не привлекала. Он, конечно, туда заглядывал, но скорее как «воевода», который «обходит владенья свои». Пришел, один-два урока отсидел, обстановку посмотрел, сделал что-нибудь «полезное» и ушел. Ровесники не жаловались, напротив, они были очень довольны – без Артема как-то спокойнее. Те, кого Артем обижал – бил, вымогал деньги, оскорблял, тоже жаловаться не спешили – неудобно как-то стучать на своего, деревенского. Так, родителям некоторые пожалуются, но и то в самом крайнем случае… Когда об очередной проделке узнавала учительница, она сначала пыталась говорить с Артемом по-хорошему, как со взрослым. Беседа всегда протекала идеально. Мальчик со всем соглашался, признавал свои ошибки и, глядя в глаза педагогу, почти клялся в том, что это не повторится. Артем был очень убедителен! Будь он артистом, цены бы ему не было. Однако примерного поведения хватало на один-два дня, и потом снова все повторялось. Результаты подобного отношения к учебе не замедлили сказаться: он умудрился получить двойку за год по ОБЖ. И только после настоятельных бесед с ним и с его мамой он соблаговолил появиться в школе и сдать заданный материал. А уж о том, чтобы проходить летнюю практику в школе, как это делают все ученики, и речи не шло. Не царское это дело!
Когда Артему было 10 лет, он украл велосипед у жительницы села, спустя почти год украл сумочку с документами из машины. Дальше – больше. Артем понял, что и ученики могут стать источником дохода. Он стал вымогать деньги у ровесников и младших школьников, а если те пытались жаловаться, попросту бил их. Да и на уроках ангельским смирением мальчик не отличался. Вспыльчивость и агрессивность неприятно поражали учителей, но ничего сделать с ребенком было невозможно. Так, на уроке немецкого языка он не стеснялся никого и выражался нецензурной бранью. Стало понятно, что дальше терпеть выходки ребенка нельзя – надо срочно принимать меры. Мама с ним справиться не могла, и тогда было принято решение поместить его на месяц в Центр временного содержания несовершеннолетних правонарушителей органов внутренних дел Челябинска.
Вот тут Артема проняло по-настоящему. Он умолял мать забрать его оттуда, божился, что исправится, и действительно, после возвращения его было не узнать. Спустя некоторое время его даже сняли с учета в ОПДН как исправившегося.
У детей хорошая память - как правило, они не помнят плохого. Вот и Артем, которому к тому времени уже исполнилось 13 лет, быстро утешился в родном селе и принялся за свое. Украл сотовый телефон у соседки, избил 12-летнего мальчика, совершил насильственные действия сексуального характера в отношении несовершеннолетнего. Его снова поставили на учет в ОПДН, но чувство безнаказанности и лживость уже стали одними из черт характера Артема. Его поведение стало общественно-опасным для окружающих.
С этим согласился и Троицкий районный суд, который постановил направить Артема в специальное учебно-воспитательное учреждение закрытого типа для детей с девиантным поведением сроком на два года.
После оглашения постановления Артем блестящими от слез глазами посмотрел на маму, на судью, на инспектора ОПДН:
- Как же так? Я ведь не хочу туда! Простите, я больше не буду! Я исправлюсь, я хочу жить дома! Не отдавайте меня туда!
Увы, но ничего уже исправить было нельзя. В этот раз слезы не сработали. Ближайшие два года подросток проведет в спецучреждении, и, возможно, пребывание в ней заставит его взглянуть на жизнь по-другому, и он сможет действительно измениться, а не просто убедить взрослых в своей невиновности слезами и показным раскаянием.
Анастасия РАННЕВА