Жила Анфиска, местная бабенка, всяко. Летом свеклу полола, по вечерам песни горланила с такими же, как она, кумушками. Зимой мерзла в своей дырявой избенке, уходила работать на телятник — там тепло, светло и чисто, бывало, и ночевала там же. И ничего‑то у Анфиски за душой не было. И родни никакой, вернее, были двоюродные, троюродные, да кто же родниться будет с беспутной бабенкой?
Детей у Анфиски тоже не было, как‑то не заводились, да и на кой ей они — сама себя еле кормит. А тут вот перед самым Новым годом оказия — нашелся у Анфисы сын. Вся деревня была в шоке. Но сомнения все развеялись, когда сельчане увидели Павла. Похож, и не то чтобы на мать свою непутевую, а на отца ее, ну, вылитый Егор.
Оказывается, шалопутная Анфиска отказалась от него в роддоме, когда в городе на штукатура училась. Парень вырос, в армию сходил и решил на мамашу свою поглядеть. Ну, поглядел. Жалкая такая. Сорока лет нет, а она старушонка старушонкой.
Парень мамку простил, хоть какая-никакая, а есть. И она, Анфиска, повыла, прощение выпросила. Сын устроился на работу сварщиком. Избенку подлатал, топку с леса навозил, а с весны Павлу совхоз дом отстроил, как‑никак детдомовец. И Анфиска прямо на глазах преобразилась.
Павлика ненаглядного на работу провожает, с работы встречает, рассыльной в контору устроилась, чтобы дома дольше быть, семья ведь у нее.
Паха — парень золотой, работящий, рукастый, без дела не сидит, девки ему на шею вешаются. Он и выбрал соседскую Таню, тоже девчонка неплохая, пара получилась. В дом новый въехали, свадебку отгуляли и с потомством поторопились. Носится по селу Анфиска, коляску с двойней возит и уж щебечет над ними, гордится перед подругами. Да и ребятня, Гриша с Мишей, ее ото всех отличают. Бабы в деревне иззавидовались:
— Ну, за что Солохе это счастье?
А Анфиска прямо купалась в нем: сын хороший, сноха ладная, внуки — два солнышка. Комнату в доме ей отдельную отвели, и не надо ночевать возле телят, дома светло, тепло, уютно.
Конечно, виновата она, Анфиса, перед сыном, но замолит грех, время есть, у нас религия‑то хороша: греши да кайся, Бог простит. Только вот кто в ее Павла такую добрую, такую широкую душу вложил? Не иначе ангелы небесные. И выпало Анфиске счастье, а уж она потрудится, чтоб помочь сыну и семье. Это же радость какая — кто ожидал, что так случится?
— Маманя, маманя, — зовет ее сын, и сердце прыгает от радости.
Елена Дуденкова
Троицкая афиша
