Главная  |  Новости  |  Газета «Регион»  |  Троицкий Вестник  |  Архив газет  |  Реклама  |  Контакты  |  Объявления  |  Правила

Власть      Экономика      ЧП      Спорт      Культура      Здоровье      Образование       Социум      История      Рассказы троицких писателей      Видео

О войне и потом…

О войне и потом…
1949г. Дядя Егор.
- Я, вроде, и не воевал совсем: ни разу в немца не выстрелил. Винтовку всю войну проносил за плечами. Потому что по возрасту пристроили меня в обоз, значит, обеды подвозить.
Приеду на передовую, а кормить некого, все убиты. А немец на «мессершмитте» надо мною рычит, чуть кухню колесами не сносит. Упала бомба, думаю - в меня! Бабахнула. Нет, не в меня. Опять бабахнула. Снова не в меня… Так и война прошла. Правда, дважды контузило.
 ------------------------------
Дядя Вася.
Спустя год он вернулся после войны. Упал в материнской спальне, целовал подушки, кровать, этажерку, комод. Ему постелили перину в горнице. Он долго ворочался, не спал. Потом соскочил, постелил на полу шинель и вмиг заснул на ней сладко и безмятежно. 
 ------------------------------
Дядя Арсений.
- Почему я выжил в рукопашных схватках? Наверное, потому, что самое надежное оружие в них - саперная лопатка. Удар по руке - нет руки, удар по шее - нет головы… А с автоматом в такой драке чаще и не развернуться.
 ------------------------------
Дядя Арсений.
- Четыре года мы спали в окопах. Хуже всего зимой было. Командир орет: «Взвод, к бою!» А какой «бой», встать-то не можешь, потому что шинель к земле примерзла. Расстегнешь ее - выскользнешь, и за автомат в одной гимнастерке. Отобьешь фрица, потом шинель отдираешь. В Австрии другое дело, там климат не наш, да и устроиться на ночевку проще, чем в голом поле. Помню, раз мы со взводом хороший дом заняли. С камином. Растопили его, сушимся, а тут офицеры НКВД-эшники приперлись-нагрянули. Выгнали нас, а сами в доме пьянку затеяли. Мы в старом немецком окопе поодаль легли.
Не знаю, кому из НКВД-эшников в башку взбрело скирд сена запалить. Пляшут они вкруг полымя, песни орут, а фрицы засекли их по огню и минометным залпом накрыли. Никто не ушел из тех ночевщиков…
 ------------------------------
Дядя Яша.
- Я после войны в армии служил 3 года 6 месяцев. Все годы на политзанятиях мы изучали биографию Сталина и его труды. Каждые три месяца - зачет, как усвоили. Рядового Чебакова спросили на очередном занятии: «Какая сегодня тема?» Он брякнул: «Что такое коммунизм и как с ним бороться». Больше его не видели.
 ------------------------------
В Челябинске по улице имени Сталина была центральная тюрьма. В ней отбывали срок люди, осужденные по 58-й статье (политической). Был и закон «От седьмого-восьмого», или как называли его в народе - «Семь восьмых» (закон от 07.08.1932г.) За кражу: колосков, головки лука, картофелины, катушки ниток суд назначал 10 лет лишения свободы.
 ------------------------------
1949г.
Раннее зимнее утро. Первый урок. Классный руководитель задает вопрос:
- Кто сегодня по карточкам не выкупил хлеб?
- Я!
- Я!
- Я!
- Немедленно, все за хлебом!
Захлопали крышки парт. Несколько секунд, и класс пуст.
 ------------------------------ 
1950г.
Я выиграл в карты на базаре хорошие деньги - «сорвал банк». На них мы купили с другом Лешкой хлеба. На большой перемене делили его всему классу. Помню Надькину тоненькую шейку-стебелек, нелепо торчащую из отложного ослепительно-белого воротника. По нему, накрахмаленному ослепительно-белому, ползла жирная серая вошь, от которой у меня сразу зачесалась лысая башка. Надька жадно ела наш хлеб, а я радостно думал, что и на этот раз классный руководитель Прасковья Ивановна отпустит всех с большой перемены по домам. А завтра весь класс опять будет пахнуть керосином.
 ------------------------------
Конотоп, пучки, саранки, молочай, крапива, калачики, кашка, кислятка, шилошки (корень камыша), медуница, лук степной, одуванчики, стручки акации, тошнотики (их готовили из мороженной картошки), березовый сок, пенки (луб березовой коры), корни лопухов, цвет ели и сосны, грачиные и галочьи яйца - все это мы ели в послевоенном детстве…
 ------------------------------
Лейтенант дядя Парфя. Лето. На передовой затишье, лишь изредка постреливают туда-сюда, а у дяди - великолепный трофейный аккордеон «Hochner» в переливчатой перламутровой отделке. Он достает его из кожаного футляра, растягивает меха:
 Ой, да ты калинушка,
 Ты малинушка!
Выстрелов нет. Полное затишье. Солдаты распевно вступают:
 Ой, да ты не стой, не стой
 На горе крутой…
Смолкают даже галки в соседнем растрепанном лесочке. Из-за бруствера немецкой линии обороны высовывается рупор:
- Ей-ей, русин зольдатен! Ми стреляйт найн! Давай драгую калинку!
- Давай, так давай, - говорит лейтенант и красивым густым баритоном неспешно зачинает:
 Калинка, калинка, калинка моя!
 В саду ягода малинка, малинка моя!
Над бруствером опять торчит рупор, появляется каска:
- Ей-ей, русин зольдатен, карашо! Плех слышна, нажми калавишу «тутти»!
- Ему плохо слышно, язвить его, да нажми, лейтенант, ему че-нибудь!
Парфя шарит по клавиатуре, «че-то» нажимает и вот диво… аккордеон звучит громко, разливисто.
- Карашо, карашо! - восторженно орут из немецкого окопа.
А солдаты подхватывают:
 Ах! Под сосною, под зеленою,
 Спать положите вы меня,
 Ай, люли, люли, ай люли, люли,
 Спать положите вы меня!
Аккордеон смолкает и начинает вновь:
 Вставай, страна огромная, 
 Вставай на смертный бой… 
Солдаты грозно подхватывают:
 С фашисткой силой темною,
 С проклятою ордой!
Рупор прячется, вместе с ним исчезает каска. Из-за бруствера хлещут автоматные очереди.
- Концерт по заявкам закончен, - говорит лейтенант. - А ну, ребята, дадим фрицам прикурить!
Четверть часа длится скоротечный бой. Из-за бруствера орут:
- Ахтунг, ахтунг! Ми стреляйт найн! Ви ухлепали Фридрих. Лучша петь будем! Катюшу давай! А?
- У них, зас…цев, понимаешь, Фридриха ухлопали, а у нас рядовой Кошкин ранен, - говорит Парфя. - Сестра, перевязать Кошкина! - И разворачивает меха.
 Расцветали яблони и груши, 
 Поплыли туманы над рекой…
Слышно, как фрицы подпевают…
Такое иногда случалось в редкие часы затишья на передовой.
 ------------------------------
1945г. Челябинск.
Помню, отец держал меня на руках перед большим окном, распахнутым в куст сирени. Вечер был тих и свеж, сквозь распустившиеся ветви робко посверкивали первые звезды. Отец нетерпеливо поглядывал на луковицу карманных часов, потом вдруг сказал изменившимся голосом:
 - Вот сейчас… Вот сейчас будет!
И тотчас за железными крышами нашей одноэтажной Пионерской улицы беззвучно и бешено рванул ввысь сверкающий фонтан разноцветных огней. За ним - второй, третий! Потом воздух донес перекатывающиеся пушечные удары. Они разрослись и сомкнулись в непрерывный торжественный грохот салюта.
Я услышал, как у соседей в сарае всполошились куры, как безудержно и весело залились дворовые собаки, как испуганно рявкнула и враз смолкла на тети Шуриной завалинке гармошка, а влажное майское небо глубокой сини сразу взъярилось и запылало, подожженное одновременно со всех сторон.
На крыльце в майке и галошах на босу ногу курил танкист дядя Коля. Он скрипел зубами, бил в перила кулаком и плакал - его снова (который раз на дню!) корежила контузия.
- Вот так…, - скорее сам себе задумчиво сказал отец. - Будем всегда помнить этот день! Будем помнить нашу Победу!
 ------------------------------
Мой тесть Левен Иоганн Вильгельмович. Родился 25 июля 1913 года в селе Мунтау Запорожской области. Кадровый офицер, Ворошиловский стрелок, лейтенант, командир пулеметного взвода. Немец, родной язык - немецкий. Он строен и сухощав, высокий открытый лоб, нос с легкой горбинкой, светлые волосы, глаза голубые - истинный ариец, родом… с Украины.
22 июня 1941 года он с раннего утра занял очередь в военкомат. Комиссар майор Белорецкий посмотрел документы и вежливо сказал: «Ждите своей очереди, Красной армии очень нужны такие офицеры».
Он ждал, а 27 августа 1941 года кадровый офицер был уволен в запас. В начале сентября этого же года его семья выслана в Северный Казахстан. Всю войну он обивал пороги военкоматов. Ему хамили в лицо: «Ты - фриц, а фрицы в Красной армии не нужны, иди и работай!» Он скрывал слезы и работал в трудармии. Идя на работу, он всякий раз должен был отмечаться в военкомате. Здесь его встречала охрана: «Ты жив еще, фриц?»
Любопытное пояснение из «Правил учета офицеров запаса» его военного билета, пункт 6.: «Офицеры запаса, уклоняющиеся от призыва и мобилизации, предаются суду Военного трибунала. 
А в документах Левена в течение десятилетий по ошибке кадровиков (бывший офицер сознательно не поправлял их) происходит трансформация его имярека: Левин Иоганн Вильгельмович, Левин Иван Вильгельмович, Левин Иван Васильевич… В трудовой книжке среди бесчисленных поощрений и награждений типа: «За успешное выполнение…», «За проявленную инициативу и настойчивость…», «По итогам соцсоревнования…», «За успешную разгрузку и перевозку…», «За достигнутые успехи…», «В ознаменование…», «Занесен в Книгу Почета…», «Благодарность и премия…» появляется нестандартное: «Исключительно честен и трудолюбив».
Таким и знал я тестя всегда - по имени Левин Иван Васильевич, таким знали трое его детей (среди них моя жена Светлана). Но никто из нас не знал до самой его смерти в 1984 году о том, что он немец, урожденный Левен Иоганн Вильгельмович, незаслуженно обиженный его Родиной, но верой и правдой всегда служивший ей.
 ------------------------------
1942г.
Людке 6 лет. Плачет:
- Уу-ууу! Кругом война, жрать нечего, а у меня подруги нет… уу-ууу!
Мама перестала скоблить картошку, достала ножницы, иглу. Сшила из лоскутов и ваты, что надергала из старой фуфайки, куклу. У куклы юбка «клеш», кружевная блузка, туфли «лодочки», черные, косо срезанные волосы - все по моде 1939 года.
- Ура, наконец-то у меня подруга появилась! А жрать?
Мама нажарила картошки.
Через год Людка сама научилась жарить картошку. На горячей плите кружочками, без масла. Научилась искусно шить кукол. И вот странно: очень походили те куклы на наших соседей по дому и улице- дядю Колю в танкистском шлеме, на безного моряка Полфедю в бескозырке, на затейницу тетю Шуру, на заспанную подружку Надьку, на погибших: Сережу Звонарева, Леву Швейкина, Вену Печерицу… 
Приходили соседи, дивились, охали, кто-то хохотал, кто-то плакал. А Людка дарила им куклы и снова шила, шила… Говорят, сшила Гитлера, чистый фюрер получился, но мама тотчас Гитлера в печке сожгла, а Людке жопеньку надрала.
 ------------------------------
В конце сороковых годов в образцовом детском саду № 8 Челябинского обкома партии и облисполкома, что был по улице Васенко, работала шеф-поваром толстенная хохлушка. Три раза в неделю она варила на первое излюбленный ею суп с клецками и три раза в неделю добрая половина садика воротила от него носы.
Меня и Ирку Крылову от одного вида жирных скользких клецков жестоко тошнило, и мы наотрез отказывались есть этот суп. Три раза в неделю после обеда нас с Иркой ставили в угол. Воспитательница укладывала группу спать, а мы все стояли. Как часовой она ходила мимо нашего угла и, словно заведенная, без устали повторяла, что суп с клецками - это любимое блюдо товарища Сталина, и потому мы обязаны его с удовольствием есть. Мы с Иркой слушали и… блевали в горшки.
С тех пор я невзлюбил великого вождя.
 ------------------------------
Мы маршируем детсадовской колонной по улице имени Спартака (ныне проспект Ленина). Поем.
 Сталин - наша слава боевая, 
 Сталин - нашей юности полет…
- Шаг держать! - командует воспитательница. - Четче, четче! Под ноги не смотреть! Левой, правой, левой, правой!
Мы шлепаем сандаликами в асфальт, тянем головы… Вдруг Нинка Погнаева нечаянно наступает на упавшего с ветки воробыша-желторотика, хватает его в ладошки и плачет. Все сгрудились вокруг и тоже горько плачут. Воспитательница орет:
- Всем немедленно занять свои места! Левой, левой и начали:
 Сталин наша слава боевая…
Кто-то сквозь слезы поет, кто-то угрюмо молчит, я глотаю ершистый комок в горле. И песня звучит совсем не боевая, а какая-то очень жалкая… 
1952г.
Моя младшая сестра Томка тоже делала кукол. Вырезала из картона и бумаги. Из картона - фигурку, из раскрашенной цветными карандашами бумаги - наряды. Фигурки были по трафарету - с прямыми плечами, узкой талией, изящными ножками, руки, как палки, торчали в стороны, будто кукла решила разом всех обнять.
Мы с другом Лешкой из катушечных чурючков спичками-«снарядами» расстреливали роты картонных фашистов. А когда всех перестреляли, Томка попросила:
- Примите меня в войнушку играть!
- А чего расстреливать-то будем? - сказал я.
Томка задумчиво посмотрела на пачку кукол:
- Может, етих?
- Ты сдурела насовсем! - возмутился Лешка. - Они же наши, советские…
- Ну, да, - возразила Томка, - попали, сволочи, в оккупацию и продались к чертям, на фрицев работали.
- Расстрелять по приговору военного трибунала! - говорю я.
«Трибунал» - я, Лешка и Томка поднимаем руки.
- Расстрелять!!!
Мы выстраиваем кукол у стены и приводим приговор в исполнение. Больше нас старается Томка.
Через несколько дней у сестры появилась новая пачка кукол - наших, «советских».
 ------------------------------
1955г.
У нее маленькое испитое личико. Жиденькие прямые волосы собраны на затылке в незатейливый узелок. Глаза прозрачны, как мартовские ледышки, они всегда были грустны и будто бы чуть приспущены в холодноватую синеву подглазных полукружий. Анна - больная.
А раньше, говорили, была очень красивая и считалась невестой Валентина Крохова.
Но взяли его на фронт. Анна писала ему письма, вязала носки и рукавицы, недоедала, выменивала свои хлебные карточки на махорку для жениха.
Осенью 1942, когда в городе стало нечем топить, Анну с цехом послали на заготовку торфа. До самых заморозков девушки-станочницы стояли по колено в воде и резали острыми лопатами торф. Там Анна жестоко застудилась, потеряла здоровье, а когда с войны приехал мордатый Крохов с кучей мордатых чемоданов и мордатой «походно-полевой женой», то тронулась и умом.
Несколько лет она озабоченно ходила по нашим улицам. Сталкиваясь с Валентином, не узнавала его. Часто стучала в разные двери и спрашивала одно и то же:
- Вы не знаете? Война кончилась?
- Кончилась, милая! Кончилась! - отвечали ей
- Значит, скоро Валентин вернется, - счастливо говорила Анна. - Я домой поспешу, а то ему ждать придется!
Осенью 1955 года Анну похоронили.
А на другой день на ее могиле нашли застрелившегося Крохова. В руке у него был зажат маленький трофейный «Вальтер», а на деревянной пирамидке со звездой была приколота записка всего с двумя словами: «Я вернулся!».
 ------------------------------
1975г.
В Первоуральске на трубном заводе работает Центральное телевидение страны. Для торжественных речей не жалели пленки. Потом отыскали обыкновенного вальцовщика.
…Он горел в танке, но продолжал стрелять. Потом полгода лежал в госпитале, и его списали, а еще через полгода он снова стал вальцовщиком в горячем цехе. В течение многих лет никто на заводе не знал, что он стоит на протезах по восемь часов подряд среди грохота и лязга, среди огня и металла в выгоревшем до дурноты воздухе.
Когда это открыли телевизионщики и стали перед всеми рассказывать, он слушал, как провинившийся школьник, втянув голову в плечи и прячась за спиной холеного широкомордого дяди, нахально лезущего в кадр телекамеры. А боевые ордена танкиста-вальцовщика совсем не по-геройски топорщились на худой его груди.
 ------------------------------
45 лет Победы.
Мужики сидели на бревне и молча курили. Один порылся в кармане и протянул на ладони ржавый изъеденный кусочек металла.
- Вот, - сказал он, - гитлеровский подарок. На четвертый день войны нашу батарею в Литве «юнкерсы» бомбили. Страшно идет бомба. Вначале воет и сердце убивает, потом тело рвет… Осколок мне только месяц назад вынули. Считай, через сорок девять лет.
Мужики опять замолчали, только шершавый кусочек железа долго ходил из руки в руку.
- А я вот всю войну в колхозе проработал, - наконец сказал другой. - Сам не знаю, как мы выжили. По двести граммов хлеба на трудодень! И от темна до темна в поле… Наверное, потому выжили, что для того, чтобы фрица бить, нельзя было не выжить…
- Я тоже на фронте не был. По причине малолетства, - сказал третий. - В тринадцать лет меня на заводе уважительно Александрычем кликали. По отчеству. Стоял на снарядном ящике у станка и снарядные гильзы точил. Чтоб каждый день две-три нормы. Как-то, помню, в перерыв мать прибежала, в чугунке щей принесла. А я с голодухи так уморился, что сплю на том ящике. Толкает она меня, а я проснуться не могу. Чувствую только, как горячие щи хорошо пахнут. И еще сон вижу, будто щи хлебаю. Все ем и ем, а голод не проходит… Нынче вот на пенсию пошел, а сон тот по ночам часто вижу.
 ------------------------------
1995г.
Вшей нам выдали в Майкопе. Вместе с чистым бельем. Мы их сразу «бэтээрами» прозвали. Почему? Ножек у них столько же, сколько колес у боевых машин, верткие они и также быстро бегают.
Едем на броне и чешемся. Больше других от этого переживал Коля Лопухов, Лопух - как мы его звали. Жиденький, рахитичный, тоненькая веснушчатая шея, веснушчатое лицо и печальные глаза, которые даже во тьме светились небесной голубизною.
Лопух не сдавался, потому что чистюля был, каких поискать. Лишь только привал, он костер скорее проворит, снарядную гильзу в огне греет, сам - до гола и гильзой вшей кончает. Оденется, радостный такой, а сам чумазый от сажи, зато глаза бирюзою отдают.
В аэропорту «Беслан», перед танковым броском на Грозный, нас построили и ставят задачу. А он, бесхитростная его душа, - три шага из строя.
- Не хочу!
- Почему?! - рычит ротный.
- Одна у меня мать и больше никого нету…
- У кого две матери? - гремит ротный. - Выйти из строя!
Строй не шелохнулся.
Лопух развернулся, как на параде, и - на свое место. Глаза лишь притухли, словно облако солнце закрыло.
Он погиб при первой же атаке на Грозный. Снайперская пуля угодила в тоненькую веснушчатую шею, на сантиметр выше бронежилета. Глаза я ему закрыл. Они были холодны, как мартовский лед. А по алебастровому его лицу все ползали и ползали серые вши…
 
 Разные годы
Баба Вера и баба Настя - две соседки, две подружки. Живут на одной площадке, двери квартир всегда открыты. Настя плохо слышит, и Вера кричит: 
- Настя! Ты зачем белье на мою веревку повесила?
- За хлебом? Я купила хлеб.
Вера кричит ей в ухо:
- Зачем, говорю, мою веревку заняла?
- Веревку надо? - Настя достает из своей кладовки веревку.
- Да, Настя, чтобы тебя понять, надо прежде репы наесться.
- Редьку я ем. Нарежу кружочками, постного маслица лину, посолю круто и с хлебом-чернушкой… за уши не оторвешь!
 - Оторвать бы тебе, Настя, уши и собакам отдать, да собаки их есть не будут…
- А как же мне без ушей жить? - наконец услышала Настя. - Че вместо них?
- Вместо них радио поставим.
«Радио» Насте «поставил» внук, купил для нее слуховые протезы. Настя была очень рада, ходила по двору, накручивала колесико настройки и приговаривала:
- Ой, девчаты, слышу, словно дите какое! Слышу березки шумят, слышу даже, как дед Палыч бубнит у первого подъезда. - Временами ругалась. - Это что за черт в уши мне все свистит и кашляет?
«Девчаты» - такие же старухи - выручали, помогали накручивать, потом не вытерпели:
- А ну тебя, Настюха, в омут с твоим радио, айда лучше всем кагалом на вокзал съездим. Гурьбой, кляня на чем свет очередное повышение цен, думу и президента, они автобусом едут через весь город за хлебом. Ведь на вокзале хлеб дешевле на 50 копеек.
 ------------------------------
Баба Вера и баба Настя на лавочке у подъезда. Подходит бомж.
- Женшины, я от стаи отбился! Горяченького бы мне - штец или борща…
Ну вот, приехали, - говорит Вера, - счас, прямо разбежалась, и уже тебе варю.
- Аа-аа, чего он там бубнит? - вмешивается Настя и накручивает колесико слухового аппарата.
- Господин, понимаешь ли, «штец» или борща какого желает! - орет ей в ухо Вера.
- А у меня лапша есть, - наконец настроилась Настя. - Будешь?
- Буду, женшины, буду!
Он ест, аккуратно подбирает с клеенки хлебные крошки.
- А у меня курица есть вареная, вчерашняя, из холодильника, - спохватывается Вера. - Будешь?
- Вчерашнюю из холодильника обязательно буду.
Он сыто отодвигает тарелки, говорит:
- Вы меня спасли, женшины. Век не забуду! А ведь у меня тоже семья была, и я тоже ел, как человек.
 ------------------------------
Рая, килограммов под сто весом. Подает денежку бомжу.
- Ой, дама, умница вы наша!
Рая подает еще.
- Вы настоящая Эдита Пьеха!
Снова расстегивает кошелек.
- Нет, вы посмотрите, господа, это же вылитая Лайма Вайкуле!
 ------------------------------
Челябинский онкологический центр, женская «вымирающая» палата №519 - душная, затемненная комната, смахивающая на большую пещеру. Они болели тяжело, кто-то медленно и неотвратимо умирал, кто-то еще боролся, каждая по-своему одинокая и панихидная в несчастье. Было что-то страшное и фатальное в их постоянном молчании, изредка прерываемом стонами и обреченными вздохами.
Я принес в палату транзистор, включил, тотчас разнузданно грянули мужские голоса:
 Замочили суки негра, замочили!
 Ой, ой-яяя, замочили…
Хотел переключить радиостанцию, но уловил движение:
- Оставь, милый…
Через два дня я снова пришел в палату, опять в ней разнузданно гремело:
 Замочили суки негра, замочили!
Пришел через неделю. В палате гулял легкий ветерок, в открытое окно весело заглядывало солнце, женщины сидели - причесывались, кто-то подкрашивал губки. В палате все на той же волне жизнерадостно орал транзистор:
 Замочили суки негра, замочили!
- Сколько раз за день он «мочит»? - кивнул я на приемник.
- Ровно тридцать раз, - ответила мне женщина, не отрываясь от зеркала, - я посчитала. Ну и пусть себе «мочит», зато нам не скучно.
- «Мочат»? - спросил меня врач на выходе.
- «Мочат» - ответил я.
- Пусть, - врач облегченно вздохнул, - и кто это такое затеял? Знаю одно, палата №519 не вымрет!
 ------------------------------
Паспортный стол. Над входом плакат «Обмен паспортов - ответственность каждого!» Старушки в очереди:
- Вся жизнь прошла, ничего не осталось… Кроме ответственности.
 ------------------------------
Мама долго, очень долго вдумчиво читала роман «Анна Каренина». Закрывая последнюю страницу, сказала:
- Дать бы Анне сад, да лопату в руки… Надо быть, не пришло бы ей в башку под поезд кидаться!
 ------------------------------
Я очень берег и гордился своими изящными австрийскими туфлями на высоком каблуке, одевал их только по торжественным случаям. Дома отряхивал пыль, смазывал касторовым маслом, до блеска чистил заграничным черным кремом и прятал их в родную коробку с цветистой надписью «For man». Так прошло двадцать лет.
Однажды жена тайно от меня взяла коробку с надписью «For man» и понесла ее в мусорный ящик. На подходе ее стерег грязный и пьяный бомжара.
- Дамочка, милая дамочка! Позвольте спросить, что у вас в этой симпатичной коробочке?
Жена открыла коробку.
- Ах, ах! Какие красивые туфельки, не выкидывайте их, ведь это как раз мой замечательный размер!
Он надел мои изящные австрийские туфли на босые грязные ноги и, приплясывая от восторга, побежал.
- Ой, спасибо, ой спасибо, милая, драгоценная дамочка! Вы так скрасили мой быт!
 --------------------
Валентина Олеговна, старший библиотекарь одной из школ города, она же по совместительству - преподаватель предмета этики и эстетики. Весьма уважаемая личность, не сходящая со страниц местных газет и ТВ-экрана.
У школы останавливается похоронная процессия с гробом 12-летней Марины. Проститься с девочкой, умершей от длительно тяжкой болезни, вышла вся школа. Кроме класса, где училась Марина.
- Валентина Олеговна, - умоляли ребятишки, - отпустите нас проститься с Мариной!
- Дети, давайте не будем срывать урока, - назидательно сказала преподаватель этики и эстетики, - у нас сегодня очень важная тема, - «Час посвящения в человеческую душу»!
Ее не послушали, одни самовольно выскочили на улицу, другие скорбной стеной встали у окон.
Анатолий Столяров
 
 
 
 

0
Поделиться новостью с друзьями:



Метки:

Добавление комментария

Уважаемые посетители!

На нашем сайте вы можете не только читать новости, но и публиковать свои. Приглашаем школы, учреждения культуры и простых посетителей размещать свои материалы.
Как разместить свою статью на сайте можете узнать здесь

Имя:*
E-Mail:
Комментарий:
Вопрос:
Название улицы между улицами "Гагарина" и "Ленина"
Ответ:*
Введите код: *


Сообщение для редакции


Ваше имя:
e-mail:
Текст сообщения:

Отправить


Оформить заявку на рекламу можно здесь


Архив новостей

 

В виде календаря

«    Март 2024    »
ПнВтСрЧтПтСбВс
 123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031

В виде списка

Март 2024 (95)
Февраль 2024 (96)
Январь 2024 (73)
Декабрь 2023 (99)
Ноябрь 2023 (98)
Октябрь 2023 (80)
 
Подробнее...


Троицкая афиша

 

Кто сейчас онлайн?

Всего на сайте: 43
Пользователей: 2
Гостей: 41
amichael Dmitry74

Мы "Вконтакте"

 

Мы в OK.RU