Главная  |  Новости  |  Газета «Регион»  |  Троицкий Вестник  |  Архив газет  |  Реклама  |  Контакты  |  Объявления  |  Правила

Власть      Экономика      ЧП      Спорт      Культура      Здоровье      Образование       Социум      История      Рассказы троицких писателей      Видео

«Ледовое сражение»

Посвящаю другу Маргарите Шмидт

В одном из своих очерков я уже рассказывал, что в мое время Государственный ракетный центр, где я работал, был не только предприятием, создававшим мощный щит, закрывавшим нашу Родину от возможного ядерного нападения НАТО. 
 

«Ледовое сражение»

 

Он был еще и современным большим спортивным центром, успешно конкурирующим с крупными спортивными объединениями Урала. Возьму только одно направление — зимнюю рыбалку, самый молодой и, не побоюсь сравнения, экзотический вид спорта того времени. Он был включен в обязательный перечень физкультурных мероприятий ГРЦ.

Потому в каждом отделе стихийно и быстро создавались рыбацкие команды, выбирались их капитаны. В нашем отделе разработки ракетных двигателей капитаном (как самого опытного и «древнего зимнего рыбака» (стаж с 1956 года) выбрали меня.

Команды насчитывали до 20 человек, в нашей было 17 рыбаков, включая инженера Инку Бублик. Эта фамилия очень подходила к ней. Маленькая, кругленькая, смуглая, как загорелый бублик, её голосок, не уставая, весь день звенел серебряным колокольчиком в нашем «двигательном» отделе.

Поначалу мужской состав команды категорически высказался против Инки. Непревзойденный знаток огромного Аргазинского водохранилища и истовый «мореман» в душе Шура Пяткин прямо заявил:

— Присутствие бабы на корабле грозит непременной неудачей в походе, а в рыбацком деле и тем более!

Но после того, как в отборочной — пробной — рыбалке она выставила 77 окуней против Шуркиных трех несчастных ершиков с замученными глазами, я своей волей включил Инку в нашу команду «Д» — двигателисты. Были другие команды — «Т» — технологи, «У» — управленцы, «Б» — баллистики, «Х» — химики, «М» — металлисты, «П» — пластики, «Э» — электронщики и другие — все по алфавиту.

В феврале, по выходным, начались тренировочные выезды на местные озёра. Все готовились к мартовскому, решающему сражению на льду водохранилища Аргази, от которого во многом зависело положение в общей спортивной таблице отделов. Да и победителей ожидала весьма приличная премия.

В пятницу, после рабочего дня, наша команда в полном составе собралась в «Стекляшке», так называли стеклянное кафе на проспекте. Выпили по кружке «Баварского» пива, разорвали вяленого леща, смахивающего на большой поднос, разгорячились, стали обсуждать детали завтрашнего «Ледового сражения», как единогласно нарекли его мы.

Инка не пила «Баварского», она ютилась в уголке, потягивала сухой «Рислинг», посмеивалась, и было не понять: то ли тепло журчит её серебряный голосок, то ли звенит тонкий хрусталь её фужера.

Пяткин любил выпить, но никто не осуждал его за эту слабость, он был душевным человеком и отличным инженером-изобретателем. Но сейчас Шура вел себя подозрительно: ходил по кафе, поднимая скатерти, заглядывал под столы, за стойкой пошептался с общей любимицей буфетчицей Настей, выглянул за стеклянные двери на улицу… Там свистела и свирепо дула стальной свежестью вьюга. Кроме нас в «Стекляшке» никого не было. Шура ещё раз «подозрительно» вздохнул и… решительно разложил на столе для бракосочетающихся большую «секретную» и детальную карту Аргазинского водохранилища. Мы склонились над ней.

Шуркин палец долго ёрзал по протокам и «морям» — огромным плесам, — меж лесистых островов и уютных курьей и, наконец, остановился в самой отдаленной и глухой юго-восточной части озера:

— Здесь! Курья Язиная… так ее зовут.

— Так мы, Пяткин, все свои пятки сшоркаем, пока до неё доберемся, пока другие будут рыбу ловить, — дрогнула переливчатым колокольцем Инка. — Ловить и складывать, пока мы идем.

— Да ты чего, Инк? — стал нервничать Шура. — Ты знаешь, какие там язи в марте? Не язи, а настоящие лапти! Десяток таких лаптей, и мы — в дамках!

— Отправление ровно в 8.00, — ещё раз напомнил я. — Опоздавших не ждем!

…Будильник, сволочь, не прозвонил. Я встал в 8.00… Через десять минут на месте сбора. Машин нет, от них остались лишь смрадный дым, да истолченные в крошево сугробы.

Беда! Да какая! Оставить мою бригаду в её жизненно важный день! Это равносильно предательству… Конечно, команду «Д» возглавит Шурка Пяткин и заведет её в тьму-таракань, в какую‑то там безнадежно потерявшуюся Язевую курью и провалит соревнование.

Что делать? До деревни Ново-Андреевка 35 километров, вправо от неё 4 километра — водохранилище Аргази. И зачем мне все это, да ещё через вьюгу? Но решил идти, авось какая попутка подхватит…

Бродно. Полушубок жарок, валенки с галошами вязнут, иду по колее, проложенной нашими «Уралами». Змеёй ползет за мной пешня на длинной веревке и самодельный рыбацкий ящик на полозьях. Шаг в сторону — снег до самой задницы. Прошел с километр, выбился из сил и сел на свой ящик.

Зачем все это? Вот мигают и трутся друг о друга размытые звёзды, гудят далеко старые сосны, и ели едва слышно сбрасывают с себя пласты снега. Вековая белая заметень. Хорошо и без рыбалки. Отдохну немного…
Не заметил, как задремал.

Очнулся от озноба. Занесло, чуть ли не по пояс. «Что же я делаю? — ожгла мысль. — Вот так и погибают люди…». Надо идти, но куда? Колеи нет… дороги нет ни вперед, ни назад. Что‑то оборвалось в груди… Страх, страх… Он парализовал волю. Надо мной с льдистым посвистом жёстко гуляла метель.

От ужаса я истово перекрестился на угольное небо: «Господи, помоги…» и закрыл глаза. Попрощался с женой, с сынишкой, со всеми… Ну, что ж, раз судьба такова, прости моя команда «Д» за предательство… Засыпая, услышал жену: «Толя, я уже выбросила этот будильник, вставай, тебя ждут на озере…».

Ослепительный свет разбудил, ударив мне в лицо… Загремел густой голос:

— Ты жив, браток? Как тебя занесло сюда в эту непогодь?

Спасение! Человек вытаскивает меня из снега, трясет и заталкивает в кабину грузовика!

Я еду в жаркой просторной кабине, с наслаждением слушаю пожилого шофера о том, что каждую зиму во время снежных заносов Ново-Андреевка бывает отрезанной от мира, потому порой случается беда на дороге, что, наконец‑то, вопрос решен: для деревни выделили этот «Урал» с тентом.

— Богатырь, — шофер уважительно похлопал баранку, — эта машина хоть на самую Таганай-гору влезет.

Он назвался Иваном, выслушал мою историю.

— Не-ет, браток, это не предательство. Совсем нет, это ошибка поневоле, и не терзай себя так!

На свертке в Ново-Андреевку Иван притормозил, я открыл дверцу, приготовился прыгать в сугроб.

— Стой, командир, тебе не дойти до озера. Довезу я тебя на место, ведь я и сам рыбак. Хочу, чтоб вы победили!

…На берегу «Уралы». Раз два… четырнадцать, ровно по счету рыбацких команд. Вон и наш, — с буквой «Д» на борту. На льду никого, водители досыпают в кабинах, над озером непроглядная морозная хмарь.

— Да, Анатолий, задача… Где ты найдешь эту Язевую курью? Я после войны, как вернулся в Ново-Андреевку, работаю в ней, рыбачу на Аргазях, но про такую не слыхивал…

Мы попрощались. Иван отъехал с десяток метров и заглушил двигатель.

— Анатолий, иди сюда на минуту…

Он протянул мне тяжелый кожаный крепко пошарпанный футляр.

— Чего это, Иван? — не понял я.

— Это мой трофейный цейсковский бинокль, цейс. Ты, Анатолий, командир, и я им был… артиллерийского расчета. Бинокль поможет тебе, вот увидишь. Победа будет за вами!

— А как я верну назад?

— Найду тебя, невелик ваш городок! И отметим победу!

Это он крикнул уже сквозь рев мотора.

Вышел на лёд. Куда идти, к чертям… Увидел сгорбленную фигурку рыбака. Подошел. Около его заиндевелой лунки два скрюченных окунька. Так это же Петя Ежов из нашей инженерной команды «Д»!

— Привет, Петя!

— Кому привет, кому два привета…, — угрюмо отозвался он. — Явился, изменщик.

— Это не измена, это ошибка поневоле, — повторил я слова Ивана. — А где вся команда?

— Так её же Шурка по компасу увел в свою Японскую курью…

— Язевую…

— А мне все одно, что в Язевую, что в Японскую… Словом, увел всех баламут к Ядрене-Фене. А ты что будешь делать?

Я не знал, что делать и просто пошел, пошел, куда глаза глядят.

…Солнце растопило морозную хмарь и мартовский лед, местами уже освобожденный от снега, слепил отраженным зеркальным светом. На одном из «зеркал» увидел чёрную точку. Что это — собака, куча хвороста или зверь какой? «Точка» шевельнулась. Протёр очки,… но все равно не различить. И опять я будто услышал слова Ивана: «Бинокль поможет тебе, вот увидишь. Победа будет за вами!».

Достал бинокль, покрутил окуляры и… вот оно! Сидит мужичок, ловит чебаков и бросает их одного за другим на лёд. Вон их сколько пляшет вокруг него, не пересчитать! А чебаки‑то «ровно лапти», вспомнил ненароком слова Пяткина… Надо срочно дуть к нему. Опустил «цейс»… А дуть‑то ого-го! Более километра будет…

Солнце припекало. Я в мыле достиг рыбака, сбавил скорость и, не дыша, тихо подошёл сзади. Замер. Ослепительная картина! На самодельных санях сидел старичок в залатанной фуфайке, подшитых валенках, а вокруг него — живой ковёр из блистающей «атлантической сельди» — такими были крупные чебаки-лапти, трепетно пляшущие в лужицах мартовской воды.

— Ты чего там примолк, сынок? Хорошо, скажи? — старичок выволок еще одного чебачище, и рыба, сверкнув ятаганом, упала к моим ногам.

— Чудо, как хорошо, отец, — только и смог выговорить я.

— Ну, так садись на сани рядком со мной, потолкуем маленько, вот только лунка одна, а вторую долбить не советую. Чудо твое немедля пропадет, эта рыба страх как сторожкая…

Присел к старичку. А сани‑то у него лёгонькие да ладные.

— Ты о чём печалишься, сынок? — ласково спросил он и светло и чисто поднял на меня глаза. Они светились каким‑то необычайным светом. — Нет, сынок, это не предательство. Совсем нет, это ошибка поневоле, и не терзай себя так!

…У меня зашевелились волосы под шапкой… То же самое говорил и Иван! А старичок уже торопко собирался. Захлестнул на спину хомут-лямку саней:

— Вот тебе моя лунка, рыбачь вволю, а я побреду до деревни, что на том берегу. Победа будет за вами!

Завороженный, я стал лихорадочно вываживать одну за другой «атлантическую сельдь»: одна, две, три, четыре… десять минут минуло. А где странный старичок?

— Спасибо, отец! — крикнул ему в след. Поднял глаза…, его нет. Как же так, ведь он только вышел в ледяное «море», а по нему до ближайшей деревни, что «на том берегу», более двух километров!? Только и увидел тонкий сияющий след легкого тумана-призрака, быстро вонзающий в серебристые облака.

…Я вовремя успел к контрольному взвешиванию судей «Ледового сражения» с 23‑мя килограммами «атлантической сельди». Плюс улов Шурки Пяткина с моей командой — 0,4 кило окунишек из Язевой-Японской курьи. Итого — 23,4 килограмма! Победа была за нами!

А на берегу творилось невероятное. Все команды собрались вокруг моего «атлантического улова», переговаривались: «Не может такого быть…», «В Аргазях сроду таких чебачищ не водилось…», «А, может, это мутанты какие…»… Щупали, ахали, завидовали: «Где ловил?», «На что?» …

— В двух километрах от деревни, что на том берегу, — растерянно отвечал я, и сам не верил своим глазам, не верил тому, что со мной приключилось. В чувство привел лишь жаркий поцелуй Инки Бублик:

— Толя! Толям, милый! Герой ты наш! Как я тебя люблю! — не переставая, звенел ее переливчатый серебряный голосок, похожий на первую капель, которую роняли прибрежные сосны на озеро Аргази.

Послесловие к рассказу.

Я ничего в нем не придумал. Премию мы получили, разделив ее по‑братски. О ней мне также напоминает фабричный рыбацкий ящик и бур — вещи по тому времени шикарные. Я долго ждал водителя Ивана-артиллериста. Не выдержал, приехал в Ново-Андреевку с трофейным биноклем. Странно: такого никто не знал в деревне, да и вездеходного «Урала» у них никогда не было. Еще одна странность: по Шуркиной «секретной» и детальной карте Аргазинского водохранилища мы нашли тот здоровенный плёс-«море», на котором я рыбачил. Но никакой деревни, «что на том берегу», не было и в помине. Трофейный бинокль долго висел на стене, потом непостижимым образом исчез из наглухо закрытой квартиры. Жена Светлана смеялась:

— Это твой водитель Иван приходил за ним. Вот и хорошо, добро‑то ведь не наше.

Вот и все, уважаемый читатель, такие необъяснимые вещи происходят иногда в жизни каждого. Признайся. А хочешь, верь, хочешь, не верь. Или проверь… Но я всегда храню в себе это чудо, произошедшее со мною во время «Ледового сражения» на озере Аргази. Уж прости…

1968 г.

Анатолий Столяров,
член союза писателей России

0
Поделиться новостью с друзьями:



Метки:

Добавление комментария

Уважаемые посетители!

На нашем сайте вы можете не только читать новости, но и публиковать свои. Приглашаем школы, учреждения культуры и простых посетителей размещать свои материалы.
Как разместить свою статью на сайте можете узнать здесь

Имя:*
E-Mail:
Комментарий:
Вопрос:
Название улицы между улицами "Гагарина" и "Ленина"
Ответ:*
Введите код: *


Сообщение для редакции


Ваше имя:
e-mail:
Текст сообщения:

Отправить


Оформить заявку на рекламу можно здесь


Архив новостей

 

В виде календаря

«    Март 2024    »
ПнВтСрЧтПтСбВс
 123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031

В виде списка

Март 2024 (96)
Февраль 2024 (96)
Январь 2024 (73)
Декабрь 2023 (99)
Ноябрь 2023 (98)
Октябрь 2023 (80)
 
Подробнее...


Троицкая афиша

 

Кто сейчас онлайн?

Всего на сайте: 62
Пользователей: 1
Гостей: 61
amichael

Мы "Вконтакте"

 

Мы в OK.RU