Тёплое летнее утро, девчонки побежали домой за половиками, а потом на речку, стирать их.
Я стояла в раздумье. Мне то, что брать? Половички и кружки под ноги я уже перестирала давно, а просто на речку купаться, мать не пустит.
Тихо топая по тропинке увидела, как дед Воронин на забор вешает фуфайки. Смекнула сразу, у нас тоже есть фуфайки, поди и постирать надо.
— Здравствуйте, а что это вы их стирали что ли? — спрашиваю.
— А соседушка, здорово! Почивали я их сушу, а потом их Дуня стирать понесёт на реку. Мы ими картошку в погребе на зиму укрывали. Как мать-то жива, не болеет, а сама как?
— Спаси Бог, всё хорошо и вам того же желаю, приходите вечерком на чай к нам и в карты поиграем, я побежала.
— Ну беги, Люда! Тебе уже семь лет нынче, в школу пойдёшь, или на следующий год? — опять сосед отвлёк меня.
Махнув рукой я крикнула: Да, в этом месяце будет семь годков и в школу… Ура. Быстро семеня ногами, открыла калитку:
— Мама, ты где?
В огороде нет, а дом закрыт на клюшку, где она промышляет?
Слышу кричит из погреба:
— Людка иди сюда, на вот ещё половик и две фуфайки с картошки остались в углу лежат, надо бы их тоже постирать, а я и забыла про них. Скоро новую картоху копать, а мы чухонки две, ещё старые дела не сделали.
Увидела вот, что соседи Воронины уже постирали, сушат, а я только очнулась, ну тяни уж.
Я заулыбалась, что и мне есть с чем на реку идти, вовремя сосед повесил свои грязные фуфайки, вон и девчата подошли как раз за мной.
— Давай, тяну я!
Быстро взяла мыло хозяйственное, мочалку, всё сложила в тазик и айда с девчонками босиком, тазик на плечо по дороге с песней.
А у нас дороги песчаные, песок тёплый, жёлтый, аж обжигает, а речка не далеко, весело вместе и выстираем и высохнет всё, пока купаемся.
Подходя мы услыхали крик, слёзы. Побросали всё и туда. А там мужик утонул, пьяный был говорят, нырнул и зацепился за корягу, видно воздуху не хватило вынырнуть.
Галька сразу собираться стала обратно домой, а мы с Надеждой решили посмотреть дальше.
Тут и милиционер уже пишет что-то, и врач приехал. Слушал что-то, давил куда-то, а потом увезли мужика, всё сказали, отгулял, упился досыта.
Купаться мы не стали, быстро кое-как постирали и айда обратно домой. Ели дотащили всё мокрое, хоть и топтали ногами, но воды много было.
Маманя увидала меня, глаза вытаращила, ничего не поймёт:
— Как это ты так быстро, не успела уйти и уже вешаешь фуфайки, чудо какое-то и сухая?
Тут я и дала себе волю. Ревела поди час, мать не может от меня добиться, что я натворила о чём горюю, пока тётя Настя, материна подруга, к нам не пришла и про всё рассказала.
Стала я после этого случая плохо спать и есть. Всё этот мужик чудился.
Но как в школу в сентябре пошла, у меня и заботы и сны совсем другие стали. Всякое бывает в нашей жизни, видно столько ему отмерено (думала я и себе говорила).
— Никогда пьяная не буду купаться, да и пить я не буду…
Видно поэтому, что дала себе такой зарок в детстве, спиртное особо для меня и не существует.
Людмила Куковенкова
Троицкая афиша
