Трехцветная исхудавшая кошка с вылезшей шкуркой сидела на крыльце лаборатории и смотрела на входящих янтарными глазами.Заведующая лаборатории Роза Григорьевна, растрепанная вздорная женщина, похожая на курицу-клушку, нарочно пошире распахнула дверь, и кошка от удара упала на асфальт.
Прихрамывая, поднялась по ступенькам, робко отряхнула реденькую шерстку и… замурлыкала.
— Уу-у, лишай! — выругалась техничка Настя и шваброй снова спихнула кошку вниз.
На «янтарные глаза» хлопали в ладоши, гнали авоськами и зонтиками, а кошка поднималась и упрямо садилась в сторонке, на самый краешек каменного крылечка. Она словно чего‑то ждала.
И дождалась.
Техник-лаборант Света хотя и опаздывала на работу, присела на ступеньку.
— Тебя как зовут, крысоловка?
Кошка приготовилась еще раз упасть с крыльца, но маленькая рука вдруг ласково легла на ее спину.
— Так ты, мать, беременная…
Света достала из сумочки бутерброд и отломила половину кошке.
— Ешь, Машка, а мне работать надо…
В обед техник вынесла ей отварной картошки, налила из пакета молока, а вечером, уходя, попрощалась:
— Жди меня здесь.
Утром заведующая, первой приходившая на работу, обомлела. На крыльце лежала здоровенная мертвая крыса. Кошка скромно сидела на нижней ступеньке и зализывала раны. На кудахтанье Розы Григорьевны прибежала техничка Настя.
— Брысь, окаянная!
Кошка с достоинством отошла в сторону и дождалась лаборанта Светы и… бутерброда с колбасой.
А в обед упала гроза, и техник, открыв окно, впустила в свой кабинет промокшую Машку.
Кошка сидела под обогревателем, вылизывала свою ношенную шубку и влюбленно смотрела янтарными глазами на реторты, пробирки, трубки и техника Свету.
На следующее утро все повторилось: дохлая крыса, кудахтанье и вопли заведующей, швабра технички, от которых Машка спаслась, незаметно нырнув в открытое окошко лаборанта.
Так и повелось. Правда вскоре Роза Григорьевна перестала кудахтать и возмущаться. Крысы, с которыми вот уже несколько лет вела безуспешную войну местная санэпидстанция, повывелись. Они исчезли не только в лаборатории, но и в подвалах прилегающего жилого микрорайона.
Но однажды кошка впервые не встретила заведующую. Роза Григорьевна дождалась прихода техника-лаборанта и впервые вместо привычного упрека за опоздание обеспокоенно заглянула в ее кабинет.
— Светочка, где Машка?
Крысоловку искали всей лабораторией, но она не откликнулась ни на «кис-кис», ни на запах котлет с подливом, которые пожертвовала для нее Роза Григорьевна. Все уже решили, что Машка «ушла откуда пришла», когда на следующий день она вдруг появилась на подоконнике техника-лаборанта. Поджарая, с набрякшими сосками, она счастливо смотрела на Свету янтарными глазами.
— Разрешилась, милая! — воскликнула лаборант и выложила перед Машкой весь свой обед.
Машка деликатно съела две дольки колбасы, попробовала свежего огурца и исчезла.
Напрасно сотрудники лаборатории пытались отыскать Машкино логовище, всякий раз, поев, она бесследно уходила.
— И правильно, — соглашалась техничка Настя, — берегет своих детишек от дурного глаза. Нечего на них до поры пялиться…
Как‑то, придя на работу, Роза Григорьевна едва не упала в обморок. На крыльце, улитом кровью, лежали три мертвые сросшиеся хвостами крысы. Машки не было.
— И как она одолела их? — дивились сбежавшиеся сотрудники.
— Это «крысиный король»! — сказала всезнающая Настя. — Выходит, крысиной банде пришел конец. Только и Машке, по всему видать, крепко досталось…
В обед Света услышала под окном мяуканье. Лаборант выглянула на улицу и… ахнула. На кошке не было живого места, а вместо одного янтарного глаза кровоточила впадина — так истерзал ее «крысиный король».
— Ой, мамочки! — запричитала Света. — Иди, я тебя полечу, милая!
Но Машка не двинулась с места.
Света выбежала на улицу, только крысоловка не далась в руки, встала и, шатаясь, направилась к подвалу.
— Ты куда?
— Иди, иди за ней, — посоветовала Настя. — Она ж тебе одной доверяет, хочет показать свое семейство. Жить, видать, бедолаге осталось всего ничего…
Машка привела Свету к своему логовищу, спрятанному в хитросплетении труб отопления, и упала. К ее тощему пустому вымени тотчас с жалобным писком припали шесть трехшерстных котят.
…Машку похоронили под сиреневым кустом, а слепых ее котят стала выхаживать лаборатория. Через несколько дней у них открылись глаза, и у всех они оказались янтарными.
Сотрудники в драку разобрали котят по домам, а одна кошечка с повадками крысоловки до сих пор живет в лаборатории. И зовут ее — Машкой.
Анатолий Столяров,
член Союза писателей России
Троицкая афиша
