Моя жена работала тогда в городском физкультурном диспансере. Коллектив там был небольшой, но очень дружный. Медсестры и врачи неизвестно где (по блату, что ли?) закупили сладости, фрукты для своих детей, но встала проблема: кому из сотрудников быть Дедом Морозом, чтобы по домам развозить подарки? Взятое напрокат «дедовское» одеяние было велико для женщин, да и голос у них никак не вязался с голосом бородатого Деда.

Стали гадать, где взять настоящего мужика, и… остановились на мне! Я отнекивался, но напор сотрудниц был так силен и убедителен, что я решил на всякий случай, просто так, примерить Дедовский костюм. Он оказался в самую пору и был весьма удобен.

— Быть Анатолию Васильевичу Дедом! — откликнулась главный врач.

— Быть! Быть! Быть! — поддержали ее сотрудницы диспансера и захлопали в ладоши.

Пришлось «быть». Я побывал в детских библиотеках, выписал по своему вкусу детские стихи, написал сам другие и на большом листе ватмана цветными фломастерами нарисовал газету со смешными зверушками и птицами. Развозить меня по детям согласился Рашид, муж Физы, что трудилась бок о бок с моей женой Светланой. Рашид работал на «хлебовозке». Развозил горячий хлеб по магазинам.

Вечером под Новый год девчата наложили на мою физиономию грим, приклеили бороду, усы и дремучие брови, погрузили в «хлебовозку» «Деда Мороза» подарки и отправились по домам встречать Новый год и… меня с посохом.

Мой первый визит. Детишки визжат от восторга.

— Дедушка! Дедушка Мороз, как мы тебя любим!

А я разворачиваю газету-ватман и начинаю:

Шум, радостные восклицания, а меня почему‑то приглашают на кухню.

— Дедушка хочет выпить компотика.

«Компотик» я выпил и крякнул от неожиданности, уж очень крепким он вдруг оказался. Пришлось закусывать соленым огурцом и салатом «Оливье».

Оживленный и радостный, я поехал в другой дом, что был на другом конце города, на Гончарке. К техничке диспансера, душеньке Клаве. У нее, кроме мужа, было пятеро детей. Мал-мала ростом. Здесь пришлось изрядно задержаться. Они долго разглядывали мою газету, потом по очереди сидели на моих коленях, трогали бороду усы, один, смышленыш, паразит, даже дернул меня за бровь, но она, к счастью не отцепилась. Но было больно. За это его отец, громадный дядя Кондрат, грузчик по образованию, надрал ему жопеньку. И пригласил меня на кухню.

— Давай жахнем помаленьку! Добрый Дед!

— Да вы что, Кондрат? Мне же еще надо двенадцать семей объехать…

— А ты не труси, в случае чего ко мне обращайся, любого поплющу. Дед Мороз, жахнем помаленьку за Новый год, и все пройдет! — он положил мне на плечо ладонь, словно гирю-пудовку.

Пришлось «жахнуть» полстакана самогонки. Закусывали солеными огурцами из дубовой бочки, которые вынимали прямо руками. Они хрустели и были ослепительно вкусными…

Следующий маршрут (по карте Рашида) пролегал через поселок ГРЭС. Нас там организованно встречали. Вначале «компотик» на кухне; ну как же, Дед Мороз крепко ослабел в разъездах по городу! Потом (отчетливо помню) были песни с припевом «Эх, я тебя так крепко любил!».

Потом поселок Бурумбайка. Там я окончательно распоясался. Отвязал узорный пояс, бросил посох и пустился в пляс.

Детишки отчаянно аплодировали и смеялись. А когда меня сажали в «хлебовозку», кто‑то из них задал вопрос:

— А почему наш Дед Мороз ездит на «хлебовозке»?

Нашелся Рашид:

— А потому, что мы сейчас поедем в лес. Там же есть зверята и котята, они тоже в Новый год есть хотят и получать подарки..

Меня привезли домой во второй микрорайон. Поставили к дверям, сняли красный колпак. Жена рассказывала, что у меня от головы шел сильный пар.

…На следующий Новый год меня опять хотели одеть Дедом Морозом, но я категорически отказался. Пусть другие пробуют этот «компотик». Другим стал Петя, мой приятель: его после всего привезли ногами вперед. Так и сгрузили.