Это было ещё в том веке. Жили мои родственники на самом краю деревни, а километра за полтора-два находилась от них совхозная свиноферма.Как-то уже в конце сентября пошла моя тётка Валентина на зады оставшийся хрен выкопать, пока под снег не ушёл. Слышит, а под ворохом хреновых листьев кто-то то ли плачет, то ли сопит. Листья-то раздвинула, а под картонной коробкой мешок лежит рогожный, а в мешке кто-то вошкается. Развязала мешок, а в нём поросёнок месяца так полтора выглядит, кончик хвостика и кончики ушей уже морозец прихватил.
- Ах ты, милашка моя бедная, - ахнула тётка и в дом.
Намыла в тёплой воде, молоком тёплым напоила. Уж та глазёнки от приятности жмурила, розовым пятачком пузыри пускала, а молочко-то так жадно чмонила, ну, наголодалось животное.
Смазав кончики ушек, забинтовав хвостик, пустила Валентина находку под русскую печь, что в пристрое тёплом стоит. Так вот и зимовала Милашка, впоследствии Меланья. Очень аккуратная была поросюшка: кушала в одной стороне, спала в другой, а по нужде ходила в третью сторону, строго в одно место. Вот и скажи после этого, что свиньи - грязнули. Нет, это такие условия им хозяева создают.
К весне вывели Меланью во двор, поселили в тёплой стайке.
Уж как эта порося Валентину любила, слов не хватит рассказать.
Валентина в магазин, Мелаша - за ней, лежит возле крыльца с собаками, и мостик через реку не страшен ей, топает по хлипким досточкам вслед за хозяйкой. Продавец вынесет хрюне яблок, моркови порченой, а она на радость детям уплетает за обе щеки.
Вот и лето красное настало, Валентина коров в обед доить, а Мелаша следом. В реку зайдёт, плюхнется в самое вязкое место и блаженствует. Вечером после дойки ей обрату чуть ли не ведро Валентина выльет. Ну, не жизнь — рай, да и только.
Где-то в июле грибы пошли. Николай лошадку запряг, Валентина с соседкой Марьей в телегу, и попёрли в лес по грибы. Только лошадь распрягли, а из кустов свинячье розовое рыло.
- Хрю, хрю, без меня уехали! - А сама аж красная вся, угорела по жаре бежать. Засунули нахалку в ручей и пошли грибы собирать, а она-то поперёд их бегает, грибы чавкает. Наказанье одно. Ну, набрали всё же, а домой-то как?
Опять что ли Мелаше за телегой рысью скакать?! Втроём в телегу ее завалили, Валентина рядом, гладит, обнимает, успокаивает. Так всю деревню и насмешили - две бабы в обнимку с хавроньей едут и песни поют.
Пять лет прожила Меланья с ними, рука не поднималась на сало да мясо её перевести. Четыре раза супоросилась, по тринадцать поросят приносила. Но на пользу столь длинный век Меланье не пошёл - стала сипеть, глаза слезились, сделались красными, и, когда Валентина к дочке уехала, Николай сдал Меланью мясникам.
Слёз-то, крику дома было! Чуть до развода дело не дошло. Долго скучала по питомице Валентина, мясо свиное есть не стала. Ведь Меланья-то для нее почти человеком была. Люди иной раз хуже бывают.
Вот такая история. О добре, преданности и утрате.
Елена Дуденкова.
Фото: ru.freepik.com
Троицкая афиша
