Главная  |  Новости  |  Газета «Регион»  |  Троицкий Вестник  |  Архив газет  |  Реклама  |  Контакты  |  Объявления  |  Правила

Власть      Экономика      ЧП      Спорт      Культура      Здоровье      Образование       Социум      История      Рассказы троицких писателей      Видео

Наш Регион Троицк » Новости » К юбилею Ф.Н. Плевако

К юбилею Ф.Н. Плевако

25 апреля в Троицке работал I Всероссийский юридический форум «Правозащитная деятельность в России: история и современность».
 
Он прошел в рамках отмечаемого 180-летия со дня рождения нашего земляка, известного дореволюционного адвоката Фёдора Никифоровича Плевако (илл. 1). 
 

К юбилею Ф.Н. Плевако

 

Научный форум, объединяющий правоведов и практикующих юристов, историков и краеведов, станет достойным продолжением прежних Плеваковских чтений, которые запоминались не только интересными докладами, но и такими яркими событиями, как церемонии открытия памятной доски (в честь 165-летия со дня рождения) на здании Администрации города, а также бюста Ф. Н. Плевако работы М. Ведерникова (2013 г.). 
  
В честь знаменитого земляка названа одна из новых улиц города. И, действительно, имя адвоката постепенно становится брендом современного Троицка. 
Последний раз Фёдор Никифорович ходил по улицам родного Троицка осенью 1903 года. Об этом свидетельствуют не только архивные документы, но и дарственная надпись на фотоальбоме «Виды Урала», вручённом 31 октября1 1903 г.  московскому гостю его троицким коллегой Владимиром Ивановичем Орловым (илл. 8). 
 

К юбилею Ф.Н. Плевако

 

Процесс шёл со вторника 28 октября (ст. ст.) 1903 г. и длился более недели, обвиняемым был богатый казахский торговец Смаил Жаманшалов, которому ставили в вину преступление характерное для России Нового времени - мошенничестве в сфере страхования (поджог ещё осенью 1901 г. амбаров с урожаем пшеницы для получения возмещения с нескольких страховых компаний). Купцом он числился верхнеуральским (как Г.А. Башкиров и мн. др.), но жил в деревне недалеко Троицка. Здесь он имел здесь левом берегу р. Уй бойню (у которой есаул В.А. Токарев основал свой хутор), мясные лавки и дома по Нижегородской улице (совр. Советская). В Троицке Смаил Жаманшалов чаще именовался по-татарски Исмагилом Яманчаловым. Говоря современным языком, он «крышевал» торговый тракт и почтовые дороги, ведущие из Кустаная в Троицк; утверждали, что вся местная полиция и администрация была им «прикормлена». 
 

К юбилею Ф.Н. Плевако

 

Секрет могущества Смаила прост - многие годы его брат Жусип (Юсиф или Юсуп) был правителем родной им Чубарской волости Кустанайского уезда Тургайской области. Аульными же судьями в уезде были многочисленные родственники братьев. Имел крепкие связи С. Жаманшалов и в администрации города Троицк... Молва приписывает Яманчаловым даже разбойный отгон у миллионеров Яушевых их скота, тебеневавшего в степи. Но, видимо, средневековая баранта, наскучила Жаманшаловым и Смаил (ведь на дворе «цивилизованный» XX век!) решил обогатиться в стиле рассказов Э.  По или О. Генри. Он поджёг амбары с урожаем 1901 г., предварительно застраховав их в троицких представительствах 3-х страховых обществ. Когда всё вскрылось, пришлось нанимать самого лучшего (и дорогого) адвоката империи. 
 

К юбилею Ф.Н. Плевако

 

Так Плевако оказался на родине. Иногда говорят, что он приезжал на процесс не один, а в сопровождении министра юстиции Маклакова и своей дочери Варвары. Судя по всему, речь идёт о девочке, удочерённой Фёдором Никифоровичем в 1889 г. Вряд ли Плевако брал в путешествие 20-летнюю дочь, ведь поездом из Москвы можно было доехать только до Челябинска, а там его ждал конный экипаж, присланный из Троицка Яманчаловыми. А по поводу «министра» можно сказать – им, действительно, был Маклаков Николай Алексеевич (1871-1918), только он возглавлял не имперское министерство юстиции, а МВД (незадолго до революции) в 1912-1915 гг. Видимо, его путают со старшим братом, известным адвокатом и членом кадетской партии2 Василием Маклаковым (1869-1957), который в молодости работал помощником Плевако. Вот с ним-то и поехал на Южный Урал Плевако. 
 
По воспоминаниям сына нашего земляка, Сергея, от М.А. Демидовой (Ореховой), Фёдор Никифорович был человеком «мнительным», «беспокойным» и «волнующимся» перед любым судебным заседанием. Оттого-то, пишет Сергей Фёдорович, «отец очень любил, чтобы его кто-нибудь сопровождал в судебных поездках. Разговаривая о другом, беседуя непременно о предметах, не имевших к [судебному] делу никакого отношения; он отвлекал свои мысли, придавал им бодрости и не так сильно переживал предшествующие поединки… Зато окунувшись в атмосферу суда, увидев себя на привычном месте защитника, он сразу входил в свою роль, становился уверенным, сильным, красноречивым. И в эти минуты уже совершенно не походил на того робкого, волнующегося и нервничающего человека, каким его видели даже за несколько мгновений до начала состязания…». 
 
А благодаря воспоминаниям Василия Алексеевича Маклакова (илл. 9), мы знаем, как удалось Ф. Н. Плевако одержать победу на процессе в Троицком Окружном суде (илл. 10): «Помню, как однажды вместе мы защищали дело о поджоге в гор. Троицке Оренбургской губернии, его родине, куда он поехал на защиту, чтобы увидеть город, где родился и который покинул ребёнком. Дело было с очень сложным материалом: тут были и противоречивые свидетели, обличавшие друг друга и во лжи, и в продажности, как это часто бывает у восточных людей, была и экспертиза, выяснявшая стоимость сгоревшего хлеба, и т.д. Предоставив своим товарищам говорить первым и поручив им исчерпать весь материал, Плевако оставил за собой задачу подвести итог, подчеркнув основные спорные пункты процесса. Перед ним лежал его обыкновенный черновичок: отдельными словами, краткими фразами там были намечены те вопросы, которых он собирался коснуться. 

Но вот в конце своей речи прокурор обратился к судьям с довольно банальным призывом. Обвиняемым был богатый и влиятельный по месту киргиз, и прокурор кончил просьбой показать своим приговором, что суд не боится богатых. Плевако немедленно отметил эту фразу в своём черновике, и затем поставил около неё одно слово «фейерверк», дважды его подчеркнувши. И он скоро показал, что это значило. 

Дойдя до этого места к концу своей речи и указав, что прокурор просит обвинительного приговора не потому, что перед ним заведомо виноватый, а чтобы доказать силу суда, Плевако разразился такою тирадой, которую действительно нельзя лучше назвать, как «фейерверк». Тут были и цитаты из Евангелия, и ссылка на судебные уставы, и примеры Запада, и воззвание к памятнику Александра II (илл. 11), стоявшего перед зданием, и т.д. Я не делаю попытки ни вспомнить, ни возстановить этот фейерверк мыслей и слов, который захватил и залу и судей; я только указываю, как Плевако к нему подготовился…». 
 

К юбилею Ф.Н. Плевако

 

Данный отрывок из воспоминаний позволяет не только проникнуть в мастерскую знаменитого адвоката, понять тайны его ораторского искусства, но и вернуться к вопросам краеведения. Дело в том, что бронзовый бюст императора Александра II, к которому «вопиял» Фёлор Никифорович, как раз в эти апрельские дни отмечает свой 140-летний юбилей, хотя, если быть точнее, юбилейная годовщина исполняется «Приговору троицкого мещанского общества об установке в городе памятника императору Александру II от 13 апреля 1882 г.». 

Вот что в нём говорится: «1882 года апреля 13-го дня, мы, нижеподписавшиеся Оренбургской губернии в г. Троицке мещане, быв сего числа, в общем собрании, в доме канцелярии мещанского старосты, где… слушали предложение о сооружении памятника в Бозе почившему Императору Александру II. Такую мысль о памяти о великом царе, освободителе и отце-учредителе многих благ, мы все встретили с восторгом умиления и с чувством признательности незабвенному государю. Определили: увековечить память его сооружением памятника на второй базарной площади, где и совершать панихиды в дни поминовения. Для сего собранные наши общественные средства, мы назначаем из них отделить ныне же 200 рублей, открыть добровольную подписку на усиление украшений памятника и поручаем нашему мещанскому старосте о постановлении сем сделать представление господину начальнику губернии для испрошения высочайшего соизволения о разрешении постройки памятника. В том приговор сей постановили и подписуемся….». 

И ниже приписка: «На основании 18-й статьи приложения по высочайше утвержденному Городовому положению сим свидетельствую о том, что приговор сей действительно постановлен троицким мещанским обществом и подписан грамотными своеручно, а за неграмотных мещанским сыном Порфирием Гусевым. Мещанский староста П. Кушев».3 Среди подписавших много знакомых краеведам фамилий – Иван Бобылев, Федор Николаев, Николай Лебедев, Федор Шуколюков, Федор Пестряков. Павел и Дмитрий Русяевы, Андрей Туманов. 

Что касается проекта «монумента с бюстом на пьедестале, в 1½ сажени вышиною, из мрамора» до своего торжественного открытия он претерпел немало изменений. 

Вот что предлагали троичане: 

1. Бюст из белого мрамора в натуральную величину;
2. Пьедестал из серого мрамора вышиною 2 сажени, квадратного объема с о-образными уступами, карнизами и резьбой;
3. На второй тумбе пьедестала в рамках на досках белого мрамора надписи золотом: а) на западной стороне: «Монумент сей воздвигнут Троицким мещанским обществом при содействии городского управления в память мученической кончины государя императора Александра II в лето 1882 г. марта 1дня»; б) на южной: «Царю-Освободителю. 19 февраля 1861 г.»; в) на восточной: «Царю-Преобразователю. 17 июня 1870 г.»; г) на северной: «Царю-Мученику. 1 марта 1881 г.»;
4. Круг монумента железная решетка две сажени квадратом. Проект, подготовленный мещанами, долго ходил между кабинетами губернского правления, пока в октябре 1882 г. его не вернули назад с припиской: «Канцелярия г-на Начальника Оренбургской губернии при отношении от 5/7 числа текущего месяца за № 316, препровождая в строительное отделение губернского правления на рассмотрение проект на постройку в г. Троицке монумента составленный проект представляется даже невыполнимым на деле. Техники строительного отделения полагают: проект этот, как составленный неправильно и без соблюдения технических правил и эстетических форм в отдельных частях и деталях, и потому неудовлетворяющий той высокой цели, которая ему предназначена – служить вечным сооружением и памятником в Бозе почившему государю императору – возвратить обратно в канцелярию г. Начальника губернии, без утверждения оного». Они рекомендовали заказчику – «мещанскому старосте, не признает ли он возможным обратиться за составлением нового проекта к одному из техников-специалистов, или же, что еще лучше, в общество архитекторов в Санкт-Петербурге, где при ассигновании на это примерно от 200–500 руб., проект этот составился бы в наилучшем виде по конкурсу».

Пропустим эту длинную и интересную историю, скажем лишь, что только в декабре 1885 г. собрание троицких мещан заявило, что присланный им «чертеж вполне удовлетворяет желанной цели нашего предприятия, а потому заявляем полное согласие соорудить памятник по оному чертежу, в том приговоре сей постановили и подписуемся. Василий Русяев, Артемий Логинов, Григорий Олеников и др. Приговор сей действительно постановлен Троицким мещанским обществом и подписан грамотными своеручно, а за неграмотных Кронидом Фатымовым и в книгу приговоров подлинником под № 222 записан декабря 16-го дня 1885 года. Подписал: мещанский староста П. Кушев. Подписал: мещанский староста П. Кушев». 

Интересно, инициаторами установки бюста выступило мещанство, а не купечество… А наш рассказ это как бы иллюстрация к ораторским приёмам присяжного, знавшего, что горожане очень гордятся этим памятником. Процесс шёл 9 дней, с 28 октября (10 ноября нов. ст.) до 5 ноября (18-го по-новому).  Где же мог жить Плевако в Троицке в течении этих дней? Вряд ли они с В. А. Маклаковым поселились у кого-то из троицких коллег, а у Фёдора Никифоровича в городе знакомых, естественно, уже не было.  Поэтому они могли остановиться в единственной большой и приличной на тот момент гостинице. 

Какое-то представление об этой стороне визита Плевако в Троицк можно получить из дневниковых записей А.А. Топчибашева,4 который он вёл во время поездки по Уралу летом 1909 г.  Напомним, что ж/д дорога до Троицка появится только в 1911 г., поэтому из Челябы до Троицка все добирались на лошадях. 

Топчибашев тщательно всё записывал: «Плата за два экипажа 17 руб. и по 12 коп. за версту с тройки, всего до Троицка 128 верст от Челябинска…Станицы уральских казаков: не особенно чистые, но земли много, хлеба хороши. Дорога ровная, местами через лесные боры. Комнаты для проезжающих: недурная для деревни обстановка, на стенах портреты японских «героев». Выехали в 8 часов 45 минут утра и прибыли в Троицк в 10 часов вечера, два с лишним часа [потратили] на чаепитие, запряжку и пр.: ехали шибко». Получается, летняя дорога заняла 11 часов, не считая времени на передышку. 

А вот описание обратного пути - «отъезд в 1 час 10 минут… Ехали быстро, гнали лошадей, чтобы подоспеть на поезд... Прибыли в Челябинск в 11 часов 20 минут, проехав 125 верст в течение около 9 часов». Расстояние оказалось короче на 3 версты, т.к. выезжали не из города, а «с хутора5 Яушевых, который был куплен у Побединцевых (Подовинцевых – Г.Р.). 

В городе Топчибашев всё своё время посвящал визитам и деловым переговорам с представителями татарских и русских деловых кругов: «Посещение Ахмарова… Визит к М. Г. Яушеву, чай у него дома, беседа о делах. Завтрак в клубе. Племянники Яушева: Лятыф и Абду Азиз. Посещение М. Яушева. Ужин на даче Лятыфа Яушева с троицким городским головой Мельниковым и коммерсантом Кутузовым, а также Валиевым (дача в 5 верстах от города)». 

Внимание гостя привлекли комплиментарные отношения между русскими и татарскими купцами – «… обед у троицкого городского головы Мельникова с членами управы и г. Башкировым, радушный прием, добрые отношения между русскими и мусульманами, прекрасно произносят имена татарские и сами говорят даже по-киргизски». Естественно от его внимания не ускользали и мелкие бытовые подробности. Он записывает: «В Троицке, номера Батверева: большая комната, но все гниль, шум, недисциплинированная прислуга. Это единственные номера для приезжающих…».6 
 

К юбилею Ф.Н. Плевако

 

Столь подробный рассказ нужен потому, что точно такое путешествие, только осенней порой и 6–ю годами ранее совершил Ф.Н. Плевако. И останавливался он, видимо, в той же гостинице «Меблированные номера madame Батырёва». Тогда ещё не было ни классического краснокирпичного здания гостиницы купца Осипова (совр. Детская поликлиника), ни роскошной (в стиле Венского барокко) «Биржевой гостиницы и ресторана Эльдорадо» миллионера Башкирова. 

Как писал краевед Е.И. Скобёлкин; «…Ежегодное ярмарочное многолюдье требовало большого количества жилья для размещения гостей города. Если многочисленные заезжие дворы и ночлежные дома в какой-то мере удовлетворяли запросы лабазников, коробейников, залетных маклеров, прасолов и другого торгового люда, то гостям поименитее приходилось снимать комнаты и флигеля у горожан. 

В ту пору в Троицке были только постоялые дворы да третьеразрядные меблированные номера (подчас украшенные красным фонарём над входом – Г.Р.). Оценив такую обстановку, предприимчивая купчиха А. Батырева переводит чуть ли не все свое состояние на строительство двухэтажного здания и надворных построек по Николаевскому переулку (ул. Разина, 20), предназначенного для т.н.  «Меблированных номеров» (илл. 14) и магазинов по ул. Гагарина (бывшая кондитерская фабрика). 

В «номерах» гостям предоставлялись изолированные комнаты, обставленные всей необходимой мебелью, и полный пансион (питание, уход). В бельэтаже (на втором этаже) было несколько альковных номеров, где кровати устанавливались в специальные ниши. 

Обслугой гостей были заняты степенные, благообразные служанки. И никаких пьянок, и дебошей хозяйка, будучи вдовой, не допускала. Однако, монопольное положение не всегда служит делу улучшению качества обслуживания. Со временем всё ветшало, что и заметил придирчивый гость из губернского Баку. 

Возможно, поэтому разбогатевший Г.А. Башкиров решился поставить в городе европейского вида отель с рестораном и пивной в подвале для таких гостей, как Ф.Н. Плевако. Имя же Александры Андреевны Батыревой долго упоминалось в первой десятке самых знатных и богатых особ города.7
 

К юбилею Ф.Н. Плевако

  

Добавим к этому слова известного троицкого краеведа Д.Л. Белоусова о том, что на Дмитриевском кладбище есть самое крупное надгробие, которое она поставила своим рано умершим детям Вере, Александре, Порфирию, своим родителям и отдельно мужу – Петру Батыреву. Сама купчиха похоронена в Оренбурге, где она имела магазины и дом. 

Сейчас в здании номеров размещается один из корпусов Института ветеринарной медицины Южно-Уральского ГАУ. Многие помещения в нем еще хранят следы былого интерьера, неповторимую красоту декора карнизов, потолков и почти полностью сохранившейся лестницы северного крыла, ведущей на 2‑й этаж. Может её перила помнят тепло рук постояльца из Москвы, спускавшегося вниз, чтобы ехать на процесс...

По преданию, Плевако вошёл в зал судебных заседаний («Голубой зал» в здании совр. Администрации Троицка) на 4-й день процесса, предоставив другим защитникам заранее решить мелкие процессуальные вопросы. Хотя Плевако был обычно нервничал перед выступлением, на этот раз он был спокоен и убедителен. Говорят, блестящая, двухчасовая речь московского присяжного поверенного настолько захватила не только публику, но и судей и прокурора, что на какое-то время все забыли – из-за чего собственно они собрались. 

Об участии Плевако в процессе С. Яманчалова можно сказать словами, приписываемыми Цезарю: «Veni, vidi, vici» («пришёл, увидел, победил»). Его необычный душевный подъём, пожалуй, можно объяснить теми чувствами, которые он пережил накануне своего выступления. Фёдор Никифорович, как религиозный человек, очень любил обряд крещения, говорят, что он стал крёстным отцом более двух сотен детей по всей России. 

По воспоминаниям Василия Маклакова, Плевако был в Троицке лишь 4 дня, но успел обрести крестника. Мы не могли не проверить эту информацию и вот в метрической книге Свято-Троицкого собора на 1903 год нашли запись от 4 ноября8 о крещении, родившегося 3.11.03 г. «младенца Фёдора, отец Воронежской губернии, Новохоперского уезда Тюковской волости, села Горловки крестьянин Василий Иванов Горбунов и законная жена его Мария Васильева, оба православные. Восприемники были - статский советник9 Феодор Никифоров Плевако и жена Почетного Гражданина10 Евгения Степанова Смолина. Священник Гавриил Троицкий с Диаконом Поляковым» (илл. 15, 15А). 
 

К юбилею Ф.Н. Плевако

 

К юбилею Ф.Н. Плевако

 

Возможно, крестник Плевако благополучно пережил революцию, войны, эпидемии, репрессии и дожил до конца минувшего века. Но все попытки разыскать в Троицке следы духовного сына (его потомков) прославленного адвоката ничем пока не увенчались... Несомненно, что после Уйского собора Фёдор Никифорович не преминул посетить места своего детства – дом родителей, где он появился на свет и прожил до отъезда в Москву, берег текущего напротив Уя, в котором его несчастная мать в послеродовой горячке чуть не утопилась вместе с Федей на руках. 
 

К юбилею Ф.Н. Плевако

 

По воспоминаниям (уже в Москве) Екатерины Степановой, Василий Иванович шёл домой со службы, когда застал этот драматический момент. Только возвращался он не из 2-этажного здания таможни (илл. 16), стоявшего при Меновом дворе (правый берег Уя), - перед апрельским половодьем мост был разобран, а из «таможенного присутствия», располагавшегося в крепости, примерно, на месте современного Агротехникума. Так будущий гений избежал испытания «водой». 
 

К юбилею Ф.Н. Плевако

 

Став взрослым, он часто свои статьи в московских журналах подписывал псевдонимом «Богдан Побережный». И, естественно, будучи ребёнком всё лето проводил на реке (илл. 17). И поведал Василию Маклакову, как «однажды в детстве чувство религиозности вылилось у него в комическую форму, создало целый инцидент. 

Уверенный, что вне христианства нет спасения, он еще мальчиком в Троицке решил спасти своих сверстников, друзей-татарчат: купаясь с ними в реке, он затеял какую-то игру, по которой все ребята должны были трижды нырнуть. Ничего не подозревая, они это исполнили; он же в это время быстро произносил: во имя Отца и Сына и Святаго Духа, а по окончании игры поздравил их с окрещением. Мальчики подняли рёв, их отцы ходили жаловаться отцу Плевако, чиновнику, и Плевако довелось в очень нежную пору стать не только проповедником, но и мучеником».11 
  
Благодаря этим воспоминаниям и рассказу его матери о чудесном спасении во время гигантского пожара лета 1842 года удалось установить примерное расположение родного дома Плевако. По словам В. И. Смолярчука, «Спасаясь... мать вынесла Федора в огород, но кто-то перенёс его в другое место, когда сюда стали лететь горящие головни. Месячный (на самом деле больше – Р.Г.) малыш затерялся, и только на второй день его нашли у соседки-татарки». 
 

К юбилею Ф.Н. Плевако

 

К юбилею Ф.Н. Плевако

 

Дом этой соседки, а потом и дом родителей Фёдора удалось найти благодаря фотографии в книге «Абдулвали Яушев», изданной в 1912 г. в Оренбурге на татарском языке. У фото подпись - «дом, в котором родился Абдулвали Яушев» (илл. №18, 18А) В нём родители Абдулвали снимали квартиру. Сам Абдулвали родился в 1840 г. (по-старому), т.е. был чуть старше Фёдора Плевако, но в детстве они вполне могли играть вместе. Дом располагался «в 1-й махалле на улице, расположенной вдоль реки» и принадлежал отставному солдату Хибатулле сыну Хамзы, «ставившего тамгу на скоте, пригоняемом из Средней Азии». 

Именно его жена Магрифа Хамзина или же её квартирантка Сагидабану Яушева приютили подобранного на капустной грядке 3-месячного Федю… Ну, а догадаться, что соседний дом, смотрящий окнами на Уй и имеющий смежный с вышеописанным огород, мог принадлежать В.И. Плевак, дело несложное (илл. 19). 
 

К юбилею Ф.Н. Плевако

 

Думается, что именно здесь родился и жил до отъезда в Москву Фёдор Никифорович, уже там началось его испытание «медными трубами», т.е. всероссийской славой. Думается, что здание бывшего Окружного суда, и Свято-Троицкого собора, и бывшей гостиницы мадам Батырёвой, и предполагаемые дома Хамзина и Плевака, и даже берег реки напротив них могли бы войти в туристический бренд региона. А всё это, вкупе с экспозициями, посвящёнными троицким Меновому двору и таможне, в сочетании с этнографической выставкой «Киргизский» (казахский) старинный быт» стали бы весьма перспективным музейным комплексом. Возвращаясь к предмету разговора, скажем, что И. Яманчалов был оправдан, хотя председатель суда «остался при особом мнении», а по протесту прокурора дело перешло в судебную палату. Это значит, что исследователям биографии Плевако, просто краеведам, предстоит ещё много работы и, надеемся, открытий. 

Р. Гизатуллин, историк-краевед (Троицк)

Автор выражает искреннюю благодарность Л.А. Бенедиктовичу (Минск), Д.Л. Белоусову и Е.Г. Подгайко (Троицк), Н.А. Антипину, Ю.В. Латышеву и Е.А. Чибилёву (Челябинск) за предоставление использованных в статье архивных документов и фотоматериалов.

0
Поделиться новостью с друзьями:



Метки:

Добавление комментария

Уважаемые посетители!

На нашем сайте вы можете не только читать новости, но и публиковать свои. Приглашаем школы, учреждения культуры и простых посетителей размещать свои материалы.
Как разместить свою статью на сайте можете узнать здесь

Имя:*
E-Mail:
Комментарий:
Вопрос:
Название улицы между улицами "Гагарина" и "Ленина"
Ответ:*
Введите код: *


Сообщение для редакции


Ваше имя:
e-mail:
Текст сообщения:

Отправить


Оформить заявку на рекламу можно здесь


Архив новостей

 

В виде календаря

«    Март 2024    »
ПнВтСрЧтПтСбВс
 123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031

В виде списка

Март 2024 (96)
Февраль 2024 (96)
Январь 2024 (73)
Декабрь 2023 (99)
Ноябрь 2023 (98)
Октябрь 2023 (80)
 
Подробнее...


Троицкая афиша

 

Кто сейчас онлайн?

Всего на сайте: 21
Пользователей: 1
Гостей: 20
amichael

Мы "Вконтакте"

 

Мы в OK.RU