Я вышла от начальника медвытрезвителя, выдохнула и мелкими перебежками, под дождичком, направилась в соседнее здание, в дружественную службу участковых инспекторов.
Разнарядка по направлению в ЛТП не выполнялась, и совместными усилиями надо было спасать положение.
Вообще-то, алкоголиков хватало и на десять разнарядок, но слишком мала была вера людей в исцеляющую силу этих принудительных мероприятий. Решение принимал суд, а я должна была представить материал, обличающий человека в злоупотреблении спиртными напитками, в поведении, нарушающем общественный порядок, и т.п.
Очередным претендентом на эту «благотворительную акцию» стал отец многодетного семейства Михаил Тришин, который в течение последних шести месяцев «отдыхал» в вытрезвителе четырнадцать раз. Плата за это «элитное удовольствие» ложилась непомерным бременем на семью, долг неумолимо рос.
Постоянной работы у него не было, перебивался случайными заработками. То грузчиком на рынке, то огород кому вскопает, то отремонтирует что-нибудь. Жили они с женой и четырьмя дочерьми в малюсенькой халупе недалеко от моей пятиэтажки, и мне с балкона была видна часть их двора.
Материал был почти готов, справки собраны, ходатайства от нарколога и председателя уличного комитета, отзывы неравнодушных соседей. Не хватало только объяснения жены – главного свидетеля обвинения.
Участковый Ринат, отдавая мне корешок повестки, торжественно поведал, что вызвал Тришину ко мне, так как сам он уходит в отпуск с завтрашнего дня. Ну и ладно, мне она по-женски расскажет всё ещё лучше и красочнее, ведь мысль о мужской солидарности всегда сдерживает женщин в своих откровениях.
На следующий день, на полчаса раньше назначенного времени, на пороге моего кабинета возникла сочная фигура Татьяны Тришиной. Её кудрявые от природы светлые волосы, собранные в пучок, упрямо выбивались со всех сторон и делали мягче черты лица, искажённого гневом.
– Что это вы удумали? Оставляете детей без отца? Что за беспредел? – возмущённо прокричала она.
У меня от удивления округлились глаза.
– Татьяна Николаевна, успокойтесь! Ведь он же алкоголик! Сам бросить пить не может, постоянно попадает к нам, и это дорого вам обходится. На эти деньги можно накормить, одеть и обуть детей. И вас он обижает, вон, синяк ещё не сошёл! А какой пример детям?
– У нас в доме ремонт, кто мне будет помогать? Он, когда трезвый, всё может! И дочек он любит! Лучше такой отец, чем никакого! К тому же я беременна!
Тут я просто потеряла дар речи. А Татьяна продолжала:
– Да и что толку в этом ЛТП, кого там вылечили? Как пили – так и пьют!
Я была почти согласна с ней, но служебный долг заставил меня прервать этот эмоциональный монолог:
– Хоть поживёте спокойно два года, без пьянок и побоев. А финансово от него никакой помощи, одни убытки.
Татьяна на секунду задумалась и решительно сказала:
– Если отправите его в ЛТП, отравлюсь! Тогда сами будете растить девчонок!
Глядя на захлопнувшуюся дверь, я подумала о том, что выговор мне обеспечен: без согласия жены, материал даже не стоит направлять в суд. А ведь она сама недавно умоляла забрать его в вытрезвитель, когда он в приличном подпитии приревновал её к своему собутыльнику и запустил стаканом в голову. На глазах маленьких дочек…
Через какое-то время Михаил исчез из поля моего зрения, перестал появляться на улице, и среди наших клиентов его не было. Видно, посадили за что-то более серьёзное, или сгорел – в прямом или переносном смысле… Дочки так и выросли без него.
Кстати, пятым ребёнком тоже была девочка.
Любовь Дубкова
Троицкая афиша
