
…В офицерской столовой сине от табачного дыма, на столе тесно от бутылок, воздух тесен от слов, на камуфляжных формах поблескивают ордена. У Леньки их несколько: Красного Знамени - за первую Чеченскую войну, две Красных Звезды - за вторую, Мужества - за спасение Осетии.
Пили, вспоминали, а перед сном Ленька сказал:
- Завтра, Толям, летим.
- Как? - растерялся я. - Но…
- Никаких «но», это приказ!
«Шутка продолжается…», - подумал я, и уснул мертвым сном.
6.00. Разбудил настойчивый стук в дверь.
На пороге майор:
- Товарищ генерал-лейтенант, ваше приказание выполнено! – и положил на мой стул пакет.
«Надо меньше пить, - подумал я. -Черте-что приснится…» - и закрыл глаза.
- Толям, подъем! - это командует Ленька
- А иди ты к…
- Никаких «Иди ты к…». Примеряй одежку!
Что за черт? Открываю глаза: Ленька разворачивает камуфляжную форму… Капитанские погоны. Точно, сплю с открытыми глазами…
- Погоны зачем?
- Но ведь ты капитан запаса.
- Когда это было…, - и отворачиваюсь к стенке.
- Бывших капитанов не бывает, если ты капитан!
- Ну, капитан… дальше че?
- Подъем! Через час вылет. Свой клифт оставь!
Все еще не веря в происходящее, оставляю свой парадный костюм-«клифт» на вешалке, одеваю форму. Тютелька в тютельку!
- Как угадал размер?
- Это не я, это мой майор-орел, на один взгляд точно бомбу кладет!
На аэродроме поземка, гудят турбины военно-транспортного самолета. Через грузовую рампу поднимемся в пассажирскую кабину, садимся на откидные кресла.
- Куда летим, Леньк?
- К этой самой… к едрене фене, в Грозный, значит…
- Зачем?
- Боевики воюют оружием, которое нашим федералам и не снилось.
- Натовским?
- Российского производства, аналогов не имеет. Вот, еду разбираться, - Ленька достает вместительную фляжку, - будешь пить?
У меня в голове каша: офицерская вечеринка, мертвый сон, самолет в небе, «оружие которое и не снилось…», а я-то зачем здесь? Черте что! Как тут не выпить… Коньяк восстанавливает равновесие, голова светлеет, а фляжка идет по кругу.
- Жена спохватится…, - вспоминаю я.
- Из Грозного позвонишь. Наври что-нибудь…
Я вру из Грозного:
- Мы это… с Ленькой тут…
- Где? - спрашивает жена.
Ленька рисует в воздухе букву, мне кажется, что это «М».
- В Монголии.
Ленька досадливо крутит пальцем у виска.
- Да нет, мы уже вылетели…, - окончательно теряюсь я.
- Вылетели из Монголии и попали в Монголию? - язвит жена. - Опять этот Ленька куролесит! Ну, я ему накостыляю при встрече!
- Света, тебя не слышно, тут связь плохая! - вру дальше.
«Тр-рр-р… трр-р-р…», - это Ленька выручает, включил будильник наручных часов.
- Скажи хотя бы, когда вернетесь? - прорывается жена.
Ленька показывает растопыренные ладони.
- Дней через десять, - вру я напоследок. - Все, конец связи…
«Трр-р-рр-р…», - опять Ленька.
Ленькин уход я проспал. Помню только спросонок его последние слова: «Толям, приказываю, никуда не соваться! Я поехал разбираться, приеду, посмотрим вместе Грозный».
«Приказываю…», … это он пусть в армии приказывает, а мне, журналисту, никто не указ, потому что я - вольный человек! «Приказываю…». Ишь, что надумал!
Группу десантников возглавляет капитан Николай Ефремов. Они на вертолете Ми-8 летят в Ачхой-Мартан. Я тоже вместе с ними. В Ачхое опять выпили и заночевали.
- Подъем! - это командует капитан. - Уже и Бозгенты в солнце.
Что за солнце? Кругом тьма, хоть глаз коли…
- Да вот солнце, позади вас, Васильич, - подсказывают десантники.
И впрямь, сияет золотом горная вершина Бозгенты. А на взлетной площадке предрассветная хмарь и винт вертолета Ми-8 никак не может ее разогнать. На мне застегивают бронежилет. Он тяжел и, кажется, согнул меня к бетонке.
- Зачем?
- Мы же на задание идем, - говорит Николай Ефремов, - бронник хороший - «Антикалаш», зовем его, пятого класса защиты, - поясняет капитан, - оденьте каску…
Мягкий толчок, мы в воздухе. Вторая, третья, четвертая секунда… Страшный удар…
- Падаем! - крикнул кто-то.
Падаем, грохот…
- Всем покинуть борт!
Вертолет на левом борту. Выползаем, по нам хлещут выстрелы… Откуда стреляют? Не понять…
- Занять круговую! - командует Николай. - Огонь!
Капитан вдруг глухо стонет. На секунду вспыхивает фонарик… Задето бедро. Кровь бьет ключом. Кто-то во тьме перетягивает ему ногу жгутом, укол через одежду…
- Васильич, бери мой калаш, лупи сук!
Я передергиваю затвор, досылаю патрон.
- Куда стрелять?
- Лупи на звук…
Звук у «них» странный, будто стреляют сквозь подушку… Наши «калаши» бьют хлестко и гулко, на дульных срезах трепещут кинжалы пламени… У «них» пламени нет. Мне страшно, я не вижу врага, ведь убьют, сволочи, а я книгу не дописал и жена-инвалид, точно, без меня помрет… Холодный пот из подшлемника стекает на очки, но я бью короткими очередями, бью, бью… в темноту, наугад, сам не знаю куда… Мой «калаш» смолк, магазин пуст… И когда это я успел его расстрелять, ведь только-только начал воевать?
- Наши! Наши крокодилы летят!!! -кто-то орет из десантуры.
В сером мареве ленивого рассвета различаю хищные, стремительные силуэты вертолетов Ми-24. Их плоскости вспыхивают торопливыми огнями и… боже мой! Выселки Ачхой-Мартана обращаются в извержение вулкана! Море клубящего огня!
Почему мы упали на бетонку? Ми-8 на левом боку, винта нет… Где винт? Вон он пятилопастной, в стороне, на бетонке… Пытаюсь встать, не могу. Левое бедро слушается, а голень болтается плетью. Что за черт, крови-то нет! Наверное, ушиб при падении…
…С капитаном Ефремовым мы в медсанбате. У него - ранение навылет, у меня - отрыв связок четырехглавого мускула бедра. Ленька по сотовому говорит со мной одним матом. Орет. С трудом втискиваю среди матов свой вопрос:
- Как нас сбили? Кто?
- Мальчишка-чеченец из РПГ вас уложил, его мертвого нашли, а рядом ствол гранатомета…
- Наверное, его осколком садануло…
- Нет, он лежит, а голова рядом с ним. Отрезана кавказским манером.
- Не понял…
- Чего тут понимать, сами чечены и угрохали. Он, засранец, вертолет сбил, а наши «крокодилы» выселки сожгли… вместе со всеми. Вот и получился расчет баш на баш!
…Позвонила Светлана:
- Ты где?
- Это…
- В «Монголии»?
- Ага…, да нет уже!
…Из «Монголии» я вернулся домой после операции на костылях. Ленька из-за гнева моей жены долго не показывался. Я сам позвонил ему:
- Ну, как разобрался чем воюют боевики?
Вот Ленькин рассказ дословно.
«… Двух генералов и пять полковников мы погрузили на наш борт в наручниках. Торговали, сволочи, оружием. Словом, - торгаши кровью! Мои ребята не в себе, только зубами скрипят. Лишь взлетели, а они:
- Товарищ генерал-лейтенант, давайте их сбросим?
- А что скажем, ведь доложили, что везем иуд?
- Скажем, что при попытке к бегству…
Посмотрел я на ребят, а они только что зубы не выплевывают от ненависти.
- Ладно, - сказал, - поучите вон того, сытого молодого, что с гонором…
Взяли под руки мои ребятки молодого холеного генерал-майора, а он:
- Да я вас с гавном смешаю, погоны сорву, приползете ко мне на коленках прощения просить!
А ребятки не лыком шиты, две войны прошли - и ранения, и награды боевые, а не штабные, как у этого иуды… Их на черта лысого не возьмешь. Дверь открыли и аккуратно генерала в нее направляют…
Почуял торгаш кровью беду, затрясся, заревел как баба, решил ребят купить:
- Денег дам много… Миллион, два…
- Лучше в долларах, - начал игру мой майор, что сына потерял в Моздоке.
- Ладно, в долларах, - лепечет генерал, - у меня много долларов!
- Ах, ты сучья гнида! - побелел майор и уже, не шутя, в дверь вояку толкает, а тот ручонками цепляется, визжит как свинья недорезанная…
- Отставить! - командую я. - Не видите, генерал ваш уже в штаны наложил. Насилу уняла десантура моего майора-орла.
Не поверишь, Толям, глянул на предателя, а волос у него на башке уже не черный, а белый. Поседел, сука, в одно мгновение! Глянул и… другие торгаши от страха серыми сделались…
Не стал я грех на душу брать, хотя руки чесались, ох как, чесались! Бог им судья. А Светлане скажи, что мы еще с тобой снова в «Монголию» смотаемся, нормальная у нас с тобой, Толям, поездка получилась. Полезная!
АНАТОЛИЙ СТОЛЯРОВ,
ЧЛЕН СОЮЗА ПИСАТЕЛЕЙ РОССИИ