Жил в курятнике петух. Настоящий хозяин куриного стада, красавец Петя, гордый и независимый, куры от него были без ума. Пётр Петухович первый имел предурную привычку клевать всех подряд. Кроме, конечно, хозяина, того он уважал, кормилец, как и сам Петя, баб гарем и все на его шее. Да и за куриной этой ордой хозяин ухаживал. 

Домочадцы, устав убегать от петуха Пети, взмолились слёзно:

- Да убери ты этого аспида, пожалуйста, нет от него прохода, в туалет сходить беда, а уж огурчик-помидорчик сорвать или морковкой там похрумкать без хозяина в огород не пустит. А при хозяине взлетит на крышу, орёт дурным матом и косит кровяным глазом. Ну, не разбойник ли? 

 

 

Однажды бабуля решила подшутить, она в гости из деревни приехала и петуха не боялась. Закрыла его на ночь в туалете. Думала, дочь с вечера в туалет пойдёт, а оттуда петух, вот умора-то будет. Дочь вечером обошлась без визита в туалет, а рано утром сам хозяин пошёл. Смотрит, что за оказия?! Всё куриное стадо вокруг туалета сидит, а из-за закрытой двери властное такое ко-ко-ко! Открывает дверь, а там сам Пётр Петухович, обиженный и оскорблённый, куры радостно так закудахтали, забегали, а он крыльями захлопал, заорал на своём петушином языке. Гордо грудь вперёд и в сарай, а глупые несушки, кудахча, наперебой за ним.

 

Хозяин завёл себе индоуток, сами маленькие, шустрые, а индоселезень здоровый, килограммов семь, к тому же маньяк. Давай всю живность во дворе гонять и обижать. Попал и Петя под раздачу, бежал, бедный, от этого индейца и угодил под машину.

 

Погиб бедный куриный султан. Хозяин, расстроившись, маньяка-индоселезня приговорил к смертной казни. А начальником куриной вдовьей стаи стал пёстрый замухрышка Пётр второй. Когда родоначальник был жив, Петра второго к курам не допускал, бил и притеснял его. Тот всё по сараям да на сеновале прятался. А тут такая милость с неба пала. Пётр второй был красавец, да когти на ногах были отморожены и шея общипана.

 

И давай он, Пётр второй, кур теребить: без когтей-то с курицей трудно справиться. Куры орут, перья по огороду. А это убожество, после Петра первого? Кошмар. Зато Пётр второй наслаждался своей внезапно нахлынувшей властью. Ликовал, крыльями хлопал, хохлаток подзывал. Дело-то к зиме, это ладно летом перья у них вырывал, а как им зимовать полуголым? 

 

Всё! Терпение у хозяина лопнуло, пусть без этого чучела поживут, может, пока осень, оперятся немного. а самозванца к смертной казни. Ну, что тут поделаешь, счастье вечным не бывает, а удача - гостья редкая. Зато познал бедный, искалеченный петух и сладость власти, и любовь.