Главная  |  Новости  |  Газета «Регион»  |  Троицкий Вестник  |  Архив газет  |  Реклама  |  Контакты  |  Объявления  |  Правила

Власть      Экономика      ЧП      Спорт      Культура      Здоровье      Образование       Социум      История      Рассказы троицких писателей      Видео

Наш Регион Троицк » Новости » Возвращаясь к рассказу о бане

Возвращаясь к рассказу о бане

В ноябре прошлого года в газете «Регион» была опубликована заметка Марины Клайн «На Пионерской нашли клад».
 

Возвращаясь к рассказу о бане

  

В ней высказывалось предположение, что археологический инвентарь, обнаруженный при рытье траншеи, может иметь отношение к бывшей некогда здесь городской бане. Газета обратилась к читателям с просьбой поделиться сведениями о ней и вообще о подобных прежних заведениях. К сожалению, тогда не было времени поддержать разговор.

Когда мы говорим о банях, которые были в Троицке до революции (речь, естественно, идёт о городских или общественных заведениях, богатые имели свои мыльни), то сразу вспоминается их описание в известной книге Е. И. Скобёлкина: «…Там, где сейчас между действующим и строящимся мостами через реку Увельку расположились гаражи, где протянулась улица им. Горького, и был в своё время банный ряд. Здесь жили банщики, костоправы, рудомётцы (кровопускатели), пиявочники, бабки-повивалки. Их рабочими местами были бани, топившиеся как по‑чёрному, так и по‑белому.

В банях не только мылись, парились, но и изгоняли хворобу, помогали роженицам. Кое-кто из домовладельцев банного ряда занимались тем, что содержали злачные заведения (бардаки низкопробного типа) для невзыскательной сермяжной публики, собиравшейся по ночам на свет красного фонаря, как бабочки на огонь костра». Действительно, в городском архиве хранится «План г. Троицка Оренбургской губернии, издание 1913 г.», в котором указаны «торговые бани», располагавшиеся между тогдашними Гимназической (совр. им. Ю. Гагарина) и Нижегородской (Советская) улицами, выходившими на правый берег реки, которая в этом районе имеет особенно широкое русло. Это место общеизвестно и описание его даже попало в местную беллетристику новейшего времени. Всё логично — подальше от жилых строений (первый указ об этом вышел в сер. XVII в.), поближе в воде, желательно проточной.

Предприимчивый барон

Интересный материал, описывающей троицкие бани за сто лет до того, как они попали в упомянутый план 1913 года, можно найти у челябинского историка Самигулова.

В своей статье он пишет, что в 1814 г. в Челябинскую городскую думу обратился отставной прапорщик барон Селли с просьбой разрешить ему построить в Троицке торговую баню. Дума направила письмо троицкому городовому старосте, тот вынес вопрос на собрание горожан и они решили разрешить барону постройку с условием, что он платит в городской доход в первый год 100 рублей, а затем каждый год, исходя из получаемой прибыли. При этом барон получал монопольные права на банные услуги в городе. Бочки бани.

Прапорщик, как пишет Гаяз Хамитович, оказался человеком предприимчивым. Поскольку строить баню зимой не стоило, он купил у жителей города две уже существовавших бани и организовал платную помывку, а новую баню заложил весной 1815 г.

Тут же выяснилось, что вдовы унтер-офицеров и солдат, живущие в Троицке, пускали людей за деньги мыться в свои бани, с чего имели постоянный доход. Когда им запретили это делать, они подали жалобу губернатору, но поскольку решение городского общества по этому поводу было однозначным, то эта жалоба осталась без последствий. А барон Адольф Селле в ноябре 1815 г. получил согласие городского общества Троицка на содержание торговой бани в течение четырех лет с выплатой ежегодно по 135 рублей в городской доход.

Очевидно, банный промысел оказался прибыльным, заключает исследователь. Позже Селле вновь обратился с жалобой на то, что горожане содержат бани и продолжают пускать в них мыться приезжих купцов, чем лишают его, Селле, прибыли. При разбирательстве оказалось, что приезжие купцы не идут в баню Селле, потому что там… грязно.

Ясно, что привередливыми оказывались далеко не все, иначе барону было бы не с чего выплачивать деньги в городскую казну, не говоря уже о своем доходе. В общем, оговоренный срок, до ноября 1819 г. Селле баню содержал, дальнейшая судьба этой бани не известна, по крайней мере, пока.
Сам барон, добавляет Г. Самигулов, по информации, опубликованной в журнале «Русский архив» в 1896 г. П. Л. Юдиным, был сосланным в Оренбургскую губернию в 1812 году. Как пишет Юдин: «служа у нас знаменосцем в отряде легких стрелков, был замечен в тайных сношениях с неприятелем». Речь идёт о наполеоновских войсках. Маленькая деталь — А. Селле подписывался по немецки — «fahnrich baron v (on) Sell», т. е. «прапорщик барон фон Селле». Сложно сказать, происходило это от снобизма, или плохого знания русского языка — заключает историк. Осмелимся предположить, что дело не столько в том, что общественная мыльня была прохладнее или грязнее — у троицких вдовушек не только бани были жарче …

Главное же в этой заметке то, что сосланный в нашу глухомань фенрих начал свой бизнес с того, что «купил … две уже существовавших бани», следовательно, они уже были и давно функционировали, т. к. требовали даже не ремонта, а нового здания.

О солдатах

Известно, что первое население Троицка составляли служащие крепостного гарнизона. Изначально, в созданной Петром I регулярной армии служили «доколе сил и здоровья хватит», лишь в 1762 г. его внук, Петр III, сократил этот срок до 25 лет. По источникам знаем, что в 1745 / 48 гг. в нашей крепости располагались следующие подразделения: драгун — 2 роты и 1 рота гренадер, солдат — «при обер и ундер-офицерах и прочих чинов» — 71 чел., да ещё «иррегулярных» — 1,5 тыс. человек, башкир и мещеряков (из Исетской провинции), которые с 1744 г. несли на границе летнюю караульную службу.
Мушкетёрская рота насчитывала 144 чел., гренадерская — 200, драгунская рота состояла примерно из сотни кавалеристов с десятком офицеров. Лет через десять почти те же цифры привёл П. И. Рычков в своей книге «Топография Оренбургская»: «Гарнизон состоит из двух рот пехотных, гренадерской и мушкетерской, да из двух рот с половиною драгун. Жительства в ней дворов до пяти сот».

Казённый солдатский провиант состоял обычно из муки и круп. Из отпускаемой муки можно было выпечь 3 фунта (1 фунт — 0, 4095 кг) хлеба в день. Этого было более чем достаточно, и солдаты иногда продавали излишки на рынке. Кроме того, для облегчения бремени бюджета военного ведомства тогда служилым разрешались дополнительные заработки.

В Троицке, конечно же, большинство солдат было втянуто в мелочную и мелкую торговлю — коробейниками или лотошниками, скупщиками, прасолами — по свидетельству священника о. Н. Шмотина, в этом они особенно преуспели. Увидеть их на Меновом дворе было обычным делом.

Вот впечатления М. Н. Ястребова (краеведа и преподавателя географии в уездном училище) от посещения Мéнового (как говорили в Троицке) двора 
11 июля (по ст. стилю) 1849 г.: «Лавируя между тюками хлопчатой бумаги (хлопчатобумажной ткани — Р. Г.), ягод (винограда), орехов, ковров, халатов, вы будете встречать шумливых маклеров, то франтиху киргизку в чёрном суконном чапане и зелёных сапогах из ослиной чешуйчатой кожи, на высоких каблуках, прищуривающую гагатовые глаза свои перед Ташкентцем в блестящем шолковом халате и шалевой чалме…, … (то) с прапорщиком, частенько пощипывающем пушок на верхней губке, то разсолоделую барыню, намеревающуюся закупить годовую пропорцию… Вытянувшись в две, три шеренги татары и татарчата, занимаются мелочною продажею белил и румян — расход которых здесь всегда значителен, чилибухи (признаться, автор слышал про чилибуху только как про лекарство от малярии…), зеркалец, ножей, пуговиц с изречениями из алкорана для надвязки косы и тому подобной шараборы (уральск. «шара-бара» — всякая мелочь, хлам, барахло), развозимой обыкновенно по деревням т. н. коробочниками, которые ловко надувают остроглазых кайсачек и киргизят; тут безобразный Башкирец с Калмыком громко торгуются при покупке фунта ягод с караванным возчиком; там кричит армячница, достойная физиологического очерка, на киргизку, не уступающую ей армячину (русск. «сермяга», грубая ткань из верблюжьей шерсти), тут солдат, подобрав полы шинели, толкует с линейным казаком, посматривающим на Мордовку с мешком ниток под мышкою, словом все суетятся, все хлопочут…». Позже, выйдя в отставку и выправив себе гильдейские свидетельства и билеты, многие солдаты продолжали профессионально заниматься торговлей и становились основателями троицких купеческих династий. Напомним, что государство оставляло солдату право иметь семью. Рекрут мог отправиться к месту службы «с женой и робятишками» или жениться, уже будучи на действительной службе. Жили солдатские семьи того времени при гарнизонах в полковых слободах, так было и в Троицке. При этом солдаты, служащие в гарнизонах (не полевых войсках) и владеющие каким‑нибудь ремеслом, даже могли составлять артели и уходить на промыслы, отчисляя часть денег оставшимся. Покупая продукты сразу на всю артель, они расплачивались по более низким, оптовым ценам. Всё это, как свидетельствовал современник, «давало возможность солдатам довольно сносно питаться, по праздникам позволять себе чарку водки и еженедельно ходить в баню» (кроме среды и воскресенья — Р. Г.). В царской России при каждой крупной воинской части непременно были церковь, лазарет и баня, а с сер. XVIII в. и обязательная школа для солдатских детей. С 1758 г. в них в обязательном порядке зачисляли всех солдатских детей. Кстати, именно за этот год сохранилась «роспись Тобольской епархии Троицкого заказа Уйской линии», т. е. официальный список прихожан Святотроицкого собора. Согласно ей в Троицке находились около 500 только гренадеров и драгун, а ведь были ещё служащие таможни, «школьники», не считая купцов, «цеховых», дворовых, а также православных женского пола.

Промемория

В конце 80‑х годов прошлого века автору этих строк в Свердловском архиве на глаза случайно попался документ, в котором упоминался Троицк, точнее, троицкие бани. Судя по торопливым записям, поджимало время, а я искал материалы по погибшему в годы репрессий выпускнику училища «Вазифа», дело состояло в следующем:

В Троицкой крепости выходцем из Билимбаевского завода (основан в 1734 г. недалеко от совр. Первоуральска) неким Трофимом Ослопским было начато сооружение двух торговых бань, но из‑за «его несостояния» предприятие не было завершена к означенному сроку — 13 сентября 1753 г. Стройку социально значимого объекта продолжил Екатерининский посадник (скорее имелся в виду не глава города, а житель посада, торговый человек) Прокопий Хохлов, обязавшийся всё закончить к 18.09.1754 г. Дело шло, видимо, ни шатко, ни валко, т. к. Троицкая городская канцелярия обеспокоенно запросила у Хохлова — «означенные бани и все строения, имеющиеся при ней не могла принять от него … во всей целости (т. е. в цельном, достроенном виде — Р. Г.) … желает ли он содержать те бани», а главное — «почему заблаговременно решить было можно надлежащие бани взять на оброк». Хохлов же апреля 20 числа 1754 г. объявил в троицкой городской канцелярии, что «некоторые строения ещё не закончены» (о них чуть позже). Явно, что казённые деньги он уже потратил, и налицо был срыв контракта. Вопрос являлся серьёзным государственным, как обычно, без личного вмешательства государыни Елизаветы Петровны не мог решиться. 25 мая 1754 г. вышел указ Её Императорского Величества, по которому несчастные бани были выставлены на торги. Как следствие, из Троицкой городской канцелярии (считается, что официально статус уездного города был получен в 1784 г.) полетели промемории («promemoria» в XVIII в. — официальный документ, памятная записка, донесение) в Оренбургскую губернскую канцелярию, канцелярию Главного правления Сибирских и Казанских (в 1753 г. добавили «и Оренбургских», но, видимо, на места это решение ещё дошло) заводов, в Режинскую провинциальную канцелярию и др., по получении которых на Троицком и Оренбургском меновых дворах, Троицкой пограничной таможне, в Екатеринбурге, Утинской провинциальной канцелярии и «других пристойных местах» троекратно (но, нам известно лишь о 30 апреля и 5 мая) должны были публиковать объявления о троицких банях и предложение — пожелает ли кто из здешних купцов или обывателей сверх посадского Хохлова, из оброку содержать в Троицкой крепости торговые бани с пристойными к ним принадлежностями. А ежели такие охотники явятся, то они должны уведомить Троицкую городскую канцелярию. Видимо, испугавшись опалы или возможных конкурентов, могущих претендовать на перспективный бизнес, Хохлов заявил о желании строение окончить за свой счёт («на что в заготовлении у него лес имеется») и по окончанию того строения и по прошествии вышеописанного сроку желает он те торговые бани этого сентября 18 числа взять к себе во владение на 4 года и платить в казну Её Императорского Величества се оброки по третям с каждых по пяти рублей без задержек и наперёд, что причтётся от содержания контракта пошлин, а ежели кто к содержанию тех бань бóльшие охотники за предписанного оброку взять явятся, с оными, он, Хохлов, торговаться желает…». Судя по всему, желающих приобрести троицкий недострой кроме самого Хохлова не нашлось…

В завершение небольшие комментарии. Пять рублей (арендная плата троицкие за бани) при Елизавете II — много это или мало?

В 1753 г. о котором идёт речь, в Москве пуд (16 кг) ржаного хлеба стоил 26 копеек, пуд пшеницы — 64 коп., пуд солонины — 12 коп. На 1 рубль можно было получить 2 пуда ветчины или около 7 кг сливочного или 5 пудов постного масла, 12 кг осетрины… (её в больших количествах вылавливали яицкие казаки в реке, ныне именуемой Урал). Но наём прислуги (некрепостной) обходился 3 руб. в год, столько же за год зарабатывала швея (машинок «Зингера» ещё не было). Пуд такого лакомства, как сахар, стоил 2 руб. 50 коп., фунт чая, а тогда был только китайский (только через век, в 1845 г. чай стал пудами доставлять в Троицк купец 2 гильдии Абдулвали Абубакиров) — 2 руб., бутылка шампанского — 1 руб. 30 коп.
Торговые бани, о которых выше шла речь, явно были не первыми, те были срублены в 1743 / 44 гг. Но за десять лет существования они, видимо, порядком обветшали и стали тесными. Как писал современник, «мена с 1750 г. при Троицкой крепости утвердились очень прочно, преимущественно с Киргизами Средней Орды, Ташкенцами и Кашгарцами: многие купцы (в т. ч. и русские) стали предпочитать Троицк Оренбургу». Увеличивалось и количество населения самой крепости, которая теперь стала и крупным таможенным пунктом, и административным центром Нижне-Уйской укреплённой пограничной линии. Росло и гражданское население, причём не у всех были возможность и желание иметь свои бани. Очень быстро был сведён лес вокруг крепости, сначала строевой, а потом дровяной, а сухая степь, веками таившаяся у Тургайского плато, быстро шагнула к Троицку. Город стал осваивать берега Увельки только в середине XIX в., логично предположить, что первые бани ставились в шаговой доступности — на берегу Уя, в «Слободке», которая тогда располагалась к западу от крепости или в «Форштате» — восточнее цитадели, где берег был ниже и ближе.

Т.н. «торговые бани» (т. е. платные и общие, построенные для массового посещения) в русских городах существовали давно, со средневековья. Обычно баня делилась на предбанник, мыльню и парную. Мылись все вместе, не взирая на пол и возраст, хотя обычно помещение мыльни символическими дощатыми перегородками делилось на два отделения. Конечно, церковные и светские власти регулярно пытались бороться с этой «безнравственной» привычкой. В 1734 г. вышел запрет на вхождения мужчин в женскую, а женщин в мужскую бани, в декабре 1743 г. Сенат опять запретил совместно париться, в 1760 г. вышло запрещение «ходить в торговые бани мужескому и женскому полу вместе». В 1782 г. Уставом благочиния опять было запрещено мужчинам старше 7 лет входить в торговую баню женского пола. Поэтому владельцы коммерческих бань, стремясь избежать штрафов, ещё с начала XVIII в. стали строить отдельные бани, а в середине века и в нашей крепости стали сооружать две большие новые бани (отдельно мужскую и женскую). Построения были в длину четырёх саженей (сажень примерно 2,13 м) шириной две с половиной. «Пристойными к ним принадлежностями» был погреб для продажи кваса с напогребальником. Первое это, видимо, ледник, а напогребальник — помещение, где реализовывали напитки, в ширину оно было по четыре печатных сажени (печатная — она же «косовая» сажень составляла 248.9 см). Когда представляешь размеры своеобразного Bierhalle, то поневоле возникает подозрение, что и баня‑то строилась только ради этой торговой точки. И ещё — в документе встречается загадочная фраза — «на амбаре сушило в длину и ширину по три печатных сажени»… Что это — «раздевалка», зал ожидания? Оставим этот вопрос знатокам уральского говора старорусского языка…
 
Рауф Гизатуллин

+3
Поделиться новостью с друзьями:



Метки:

Добавление комментария

Уважаемые посетители!

На нашем сайте вы можете не только читать новости, но и публиковать свои. Приглашаем школы, учреждения культуры и простых посетителей размещать свои материалы.
Как разместить свою статью на сайте можете узнать здесь

Имя:*
E-Mail:
Комментарий:
Вопрос:
Название улицы между улицами "Гагарина" и "Ленина"
Ответ:*
Введите код: *


Сообщение для редакции


Ваше имя:
e-mail:
Текст сообщения:

Отправить


Оформить заявку на рекламу можно здесь


Архив новостей

 

В виде календаря

«    Март 2024    »
ПнВтСрЧтПтСбВс
 123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031

В виде списка

Март 2024 (96)
Февраль 2024 (96)
Январь 2024 (73)
Декабрь 2023 (99)
Ноябрь 2023 (98)
Октябрь 2023 (80)
 
Подробнее...


Троицкая афиша

 

Кто сейчас онлайн?

Всего на сайте: 57
Пользователей: 1
Гостей: 56
amichael

Мы "Вконтакте"

 

Мы в OK.RU