В Якутии наступило долгожданное жаркое лето, но очень короткое, с воробьиный скок. Созрела ягода брусника. От своего стойбища с первыми лучами солнца мы с мамой и две ее подруги направились в тайгу. Я была счастлива, что мама взяла меня с собой. Хотя она долго не соглашалась из-за того, что я еще мала, да и всякое может произойти в тайге. Самый опасный враг летом в лесу – гнус. Это мелкая мошкара, рой которой может уничтожить незащищённого человека в считаные минуты. Мы взяли с собой накомарники, сплетённые из тонкой проволоки с прикреплённой к ней мелкой сеткой, спадающей на плечи. При сборе ягод в таком головном уборе не совсем удобно, но безопасно, а вот рукам достаётся с лихвой.

Несмотря на трудности и опасения, я была безмерно рада, да и что может быть интереснее встречи с целым семейством ежей, белочек, бурундуков и везде снующих ящериц? Хотелось заглянуть в каждую звериную норку, побегать по лесу, но это невозможно: немного в сторону – и заблудишься.

Моя мама была геологом, очень хорошо ориентировалась в тайге и не любила подолгу на одном месте брать ягоды, постоянно перебегала с одного ягодника на другой, а брала только крупные и спелые плоды. Я старалась поспевать за ней. Мама дала задание, чтобы я набрала полный туесок, а не отвлекалась на все шорохи и звуки окружающей живности. Любопытные непуганные белки прыгали с ветки на ветку, сновали возле моих рук, касаясь меня своими роскошными пушистыми хвостиками. Наконец вишневые крупные гроздья сочных и сладких ягод увлекли меня полностью. Дятел, как будильник, монотонно отбивал дробью на дереве. Я задумалась: «Неужели у него голова не болит так долго стучать?».

Неожиданно, прервав мои мысли, эхом разнесся по тайге крик мамы: «Смотри, на тебя бегут две косули, не напугайся!». Я быстро вскочила на ноги. Они, увидев меня, как по команде ринулись в сторону и скрылись из вида, удивительно изящные, быстроногие лесные красавицы.

Мы продолжили сбор ягод, время от времени перекликаясь: «А-у-у! Ты где?!» - несмотря на то, что находились совсем рядом, а мошкара и комары донимали – хоть плачь, руки были изъедены в кровь. Мой туесок был уже почти полным – это успокаивало и радовало. 

Вдруг я услышала и одновременно почувствовала на себе дыхание, резко подняла голову. О боже! Мои глаза в упор смотрели в стальные горящие глаза волка. Непроизвольно замотала головой, выговаривая: «Нельзя! Нельзя!». Волк был рядом, зрелище было потрясающее: в одной позе, на четвереньках, мы какое-то мгновение разглядывали друг друга. Опомнившись, я отпрянула от него, зверь оскалился и зарычал, оголив свои острые клыки. Сознательно или нет, но уверена, что доброжелательно, словно знакомой дворняге, протянула к нему руку. Волк взлохмаченный, сверкая глазищами, не спеша, наклонил морду и лизнул мою ладонь, наши глаза ещё раз встретились, но в них уже не было злобы, как мне показалось. Затем он важно, по-хозяйски направился в сторону от нас. Тайга погрузилась в тишину. Белок словно ветром сдуло, глухари токовали рядом, но враз, вспорхнув, улетели, даже дятел перестал стучать, похоже, притаился.

Мама была рядом, все видела, но, затаив дыхание, держала паузу, чтобы не вызвать агрессию хищника. Подошла ко мне бледная, взволнованная и осипшим, неузнаваемым голосом произнесла: «Доча, как ты?». Я ответила: «Мама, он как собака, даже руку мне облизал!».

Прошло уже много лет, но до сей поры передо мной нет-нет да возникнет образ матёрого хищника.