Шла поздно вечером с работы, а на остановке автобуса девчонка плачет. Молодая совсем и одета легко, а осень‑то уже поздняя. Подошла поближе, узнала — Настя это Левкиных, родители, вернее, мать и отчим, пьют почем зря. Ну, видно, турнули из дому девчонку‑то, а то и еще чего хуже.
За руку взяла и домой привела, как в сказке — помыла, одежку сменила, напоила-накормила и спать уложила. Утром Настя ей все и поведала: совсем житья дома нет, деньги отбирают, пропьют и орут, матерят, ни днем, ни ночью покоя нет.
Надежда утешила девчонку: «живи пока у меня, дальше как Бог даст». И зажили. Девчонка славная, на стройке штукатуром работает, в выходные весь дом перевернет, перемоет, все отблагодарить старается. Родители в день получки притаскивались, деньги требовали, а Надежда им укорот — от ворот поворот. Соседа наняла, в город с Настей съездили, куртку, сапоги ей купили, продуктов набрали.
А тут и гость нежданный к вечеру объявился. Сын Надежды Иван от жены сбежал, плохо последний год‑то жили. Вот и не выдержал парень. А что терпеть?! Детей нет, к матери и явился, а тут Настя! Дело молодое, скоренько и спелись. Надежда не лезет, а под сердцем свербит: как Катерина, жена Ивана, приедет — скандал наведет. А эти оба как ослепли. Катя приехала, вещи Ивана привезла, деньги за половину дома отдала, другого мужика себе нашла и благодарна Ивану, что ушел. Жили они в гражданском браке, Катюша от нового мужа уже и в положении. Хорошо хоть, все складно да ладно.
Заявление Иван с Настей подали, свадьбу им Надежда отвела небольшую, но веселенькую. Рядом с Надеждой домик купили и живут. Воркуют, как два голубка. Надежде с ними весело, огород вместе копают, баню топят, по выходным генералить прибегают. Да вот беда, нет никак детей, видно, Ивана вина, с Катей‑то тоже не было. Настя молчит, а подруги все уже по второму ребенку завели. Слух в деревню пришел: разбилась Катерина с мужем на машине, деток двое осталось. Девочка трех лет и мальчик месячный. Иван с Настей в район поехали — разрешили им деток усыновить.
В доме радостно: пеленки, игрушки, детский писк. Настя такая ревнючка оказалась, все сама, никого к детям не подпускает, а мать Ванину привечает, бабка ведь. Вот некровные внуки, а полюбила их Надежда всей душой. Девочка Полина — ласковая такая, щебетунья, вылитая Катюша. А парень крепкий, большеголовый, глаза умные — в отца, видать. Настя их любит, как своих и Иван любит. А как детей‑то не любить?! Солнышки такие!
Подошло время, Полина в первый класс пошла, Егорушка в садик. А Настя что‑то исхудала вся. Иван с матерью испугались, в город в больницу Настю повезли, а там их и огорошили: «Беременна сноха ваша, пополненья ждите». Иван на седьмом небе от счастья, Настя от радости плачет, а Надежда сурово им говорит:
— Это Бог вас наградил за то, что вы чужих детей приняли, теперь пусть собственное дите вам свет не застит, сирот не обидьте!
— Ну, что ты, мама, — Иван с Настей в один голос, — какие они сироты? Наши это дети и все, а где двое, там и трое пусть растут.
— Вот и ладненько, — заулыбалась Надежда. — Бабка я теперь богатейшая, скоро на пенсию пойду, водиться буду, это ли не радость!
К осени родила Настя девочку, Надюшкой назвали. Такая радость в семье. Соседи Надежде завидуют: говори, где сноху взяла и мы туда пойдем, может, и нам обломится!
Хохочет Надежда — сноху Бог дал, детей Бог дал, видно, заслужили. Не прошло и года, опять новость, внук будет.
— Развязался кошель, — шутит Надежда.
А дети растут умные, желанные, все свои, все родные.
Елена Дуденкова