Конечно, очень хотелось поделиться, но языки и волю немедля сковывала неимоверная тяжесть. И только тогда, когда случай собирал нас всех вместе, оцепенение спадало. Становилось легко и свободно, мы говорили и говорили без умолку, заново переживая те самые мгновения.

Спустя несколько месяцев все прошло, и мы без утайки все рассказали родным, знакомым, друзьям и близким. Над нами смеялись, подшучивали, а кто‑то откровенно покручивал у виска палец.

…Итак, далекий июнь 1958‑го года.

Невеликий наш город Троицк. Действующие лица: я — автор этих строк, мой отец — Столяров Василий Филиппович и мой закадычный друг Шурка, ныне Александр Георгиевич Парфенов, проживающий сегодня в Москве.

…Чтобы не опоздать на утреннюю зорьку, было решено скоротать ночь в нашем садовом домике, который мы с отцом сколотили прошлой осенью. Ставенки прикрыли с вечера, в доме стоял мрак, пахло разогретым за день деревом, укропом и полынью.

— Эй, пацаны! — окликнул с улицы отец. — Никак спать собрались? Идите лучше на эту страшную красоту посмотрите.

Он сидел на высоком крыльце и при свете карманного фонарика вязал крючки-заглотыши на донные удочки. Огромную приплюснутую луну словно бы выдавливало из‑под земли. Наверное, от натуги она и впрямь была страшна красной своей рожищей, воспаленным разъяренным взглядом и…прекрасна своей отрешенностью над оглохшими вдруг садами.

Он помедлил и неопределенно покрутил в воздухе растопыренной пятерней.

Мы с Шуркой расхохотались, потому что знали, что ничего ТАКОГО не бывает, потому что не верили в «бабушкины сказки». Верили только в крепкую «сатурновую» леску, кованный крючок-самокал, купленный по случаю на барахолке у фронтовика-инвалида, верили в горбатых угрюмых окуней, что стояли в омутах под талами. Совсем неподалеку, сразу за деревней Токаревкой, под крутым глиняным яром, где тихо себе жила светлая крохотная речка Уй. Мы засыпали. Сквозь деревянные стены и черную зелень садов чудилось ее спокойное и влажное дыхание, а в ее густых влажных талах — мы слышали, — как заходились от счастья и любви бесчисленные соловьи..

А потом в вязкий сон явственно вплелась нарастающая тягучая флейта ветра. Вот ведь, верная примета…

Среди ночи мы вскочили с постелей как по команде. Словно секунду назад и не спали. Дверь дома была… ОТКРЫТА! В ней свистел ветер, ослепительный четырехугольник лунного света падал на пол, и в нем была… четкая тень маленького длиннорукого ЧЕЛОВЕЧКА!

— Кто это? — скрипнул кроватью отец.

— Кто это? — так же тихо спросил я.

— Человечек…, — явственно проговорил Шурка и вдруг придвинулся ко мне.

— Ты кто?! — неожиданно для себя почти выкрикнул я.

— Яя-я… Этт‑то яя-яяя…я…, — отозвалась тень.

Голос на первом слоге был глух и низок, потом плавно и быстро достиг немыслимой высоты и перешел в исчезающий свист, больно давящий на уши. Почему эти последние свистящие звуки напомнили голос летучей мыши, что когда‑то жила у меня на подоконнике в трехлитровой стеклянной банке.

Было мучительно тяжело оторвать взгляд от тени на полу. Но я сделал это и перевел глаза на дверной проем.

На фоне лунного света «человечек» был черен и мал (1–1,2 метра) с непомерно длинными руками. Шеи не было, приплюснутая голова плавно переходила в плечи, он казался плоским, словно вырезанным из куска фанеры.

Я отодвинул засов, и свирепый ветер рванул из руки дверь. Она ударила в стену как пушечный выстрел. Над садами ревел ураган. Он сек тело злыми холодными струями, гнул в дуги яблони и березы. В этом разгроме ветра пронзительно и чисто глядела с высоты полная луна. А чуть поодаль, едва не задевая крыши спящей Токаревки ровно плыла… ВТОРАЯ ЛУНА!

Луна как луна. Лишь по матовому ее диску хаотично блуждали яркие огоньки — точь‑в-точь ослепительные огоньки электрической сварки.

…Зажгли свечу и молча, долго глядели друг на друга. Страха не было. Было отупляющее изумление, уши по‑прежнему закладывал пронизывающий свист летучей мыши. Потом между нами словно прорвало плотину. Заговорили одновременно громко и горячечно.

— Как… каким образом была открыта дверь? С улицы это сделать невозможно…

— Помнишь этого… Как он стоял!

— «Яя-яя… Этт‑то я-яяяя…»

— А вторая луна! И по ней будто огоньки сварки…

Мы совсем не спорили, немедленно соглашались друг с другом, потому что каждый видел одно и то же, потому что все совпадало до мельчайших деталей.

Потом мы выскакивали на крыльцо, по очереди пытались удержать рвущуюся из рук дверь. Это удалось с трудом только отцу… Потом ЕГО тень… Наши тени на полу в дверном пролете были совершенно обыкновенные — человеческие, даже если мы пытались уменьшить свой рост и вставали на колени.

…Честное слово, в моем рассказе нет ни единого слова вымысла, и мы, живые свидетели тех событий, подтверждаем это.

Из статьи «НЛО любят Урал», помещенной в интернете:

«…Житель Челябинска Д. Ф. Марушев, на последней четверти века изучающий феномен уральских НЛО, составил любопытную хронику визитов космических гостей на Урал за последние 100 лет. Согласно данных Марушева наиболее урожайными на визиты были годы 1941 (осень-зима), 1958‑1959, 1963 и 2010. Проанализировав ситуацию, Дмитрий Федорович связал подобные события с тем, что в 1941 году на Урале развернулось строительство многочисленных эвакуированных предприятий, в 1958‑1959 проводились испытания советского ядерного оружия, в 1963 году произошла серия землетрясений на юге региона».

Следуя этой логике, вполне возможно предположить, что неземных гостей очень заинтересовало строительство самой мощной в Европе Троицкой ГРЭС, которая по проекту должна работать на обедненном угле Экибастузского месторождения и,… увы, крайне засорять обширные территории Казахстана.

Кстати, в 1958 году подходило к концу строительство первой очереди станции… Первый свой ток она дала в 1960‑м.