Жил в своей кроватке, на руки его брали лишь для того, чтобы переодеть штанишки да поставить укол. Он привык и не просился, когда твердо встал на ножки. Часами качался, ухватившись за палку с сеткой, которой была отгорожена кроватка. Кормили детей пять раз в день. В миску с первым вываливали второе, крошили хлеб и перемешивали все, компот и кисель давали в бутылках с соской. Сытости не было. Он мог бы и два, и три раза съесть такой обед, но живот болел и грозился лопнуть.

 

В три года Павлика перевели в детский дом, и там он все болел и болел. Очень любил рисовать, быстро научился читать и в пять лет самостоятельно читал. Очень спокойный, тихий Павлик старался никому не мешать. Дрался, если кто‑то из детей покушался на его тряпичного Буратино, который был подарен шефами. С ним он спал, ел, это и была его маленькая семья.

 

В детдоме часто кого‑нибудь усыновляли, это были самые здоровые, красивые дети. Павлик к таким не относился. 

Поэтому он и не ждал, что кто‑то обратит на него внимание. Но это случилось. Случилось, когда Павлу исполнилось восемь лет. Пожилая супружеская пара, оба полные, в очках, приехали выбирать себе ребенка, и, когда увидели Павла, ахнули. Кого он им напоминал — непонятно, но будущие родители так и вцепились в мальчонку. Долго оформлялись документы, родители приходили, навещали Пашу, приносили гостинцы. Мама плакала, папа вздыхал, а все вокруг дико завидовали.

 

Наконец все было готово. Евреи, как называла их заведующая, забрали Павлика. Его нарядили в теплую куртку, красивую шапку, теплые штаны и ботинки. 

Мальчишка вцепился в руки родителей и не хотел прощаться даже с заведующей. 

Он хотел уйти, уйти скорее в новую, незнакомую жизнь. Потом они ехали на автобусе, потом на электричке и, наконец, попали домой, где уже ждала их старенькая, очень добрая бабушка.

 

Дома все было необычно интересно. Павлику поставили диван. Еще ему разрешили заниматься на компьютере. В детдоме тоже был компьютер, но старшие отгоняли малышей от него. В доме было много книг, по вечерам с папой Яшей Павлик играл в шахматы, у него это очень хорошо получалось, и папа Яша вопил, что этот молодой вундеркинд разбил его наголову. Мама Ася водила Павлика в школу. У мальчишки были хорошие способности, и скоро он стал отличником. По ночам снилось, что он снова в детдоме, Павлик вздрагивал и плакал, бабушка тут же успокаивала его, пела песни на красивом незнакомом языке.

 

Павлик хорошо знал, что он неродной сын. Но Бог послал ему заботливых, очень добрых родителей, славную бабушку. Видно, сжалился над мальцом и решил послать ему радости и счастья. Все было замечательно, но, когда Паша учился в восьмом классе, умерла его любимая бабуля. Родители, чтобы утешить сына, купили ему щенка. Щенок занимал много времени. Павел ходил с ним на занятия в школу собаководства, инструктор помогал воспитывать и обучать Анчара.

 

Анчар был лайкой белой масти с голубыми глазами. Скоро щенок стал взрослым воспитанным псом. Вечерами Павлик гулял с родителями и Анчаром. Друзей у него не было, были папа, мама и Анчар. После окончания школы Паша поступил в политехнический институт, окончил его с красным дипломом. Но так как часто болели ноги, ходил с трудом, при помощи палочки.

 

Детдом вспоминался все реже, реже снился, и любимая бабушка все дальше отдалялась. 

Павел взрослел. Родители были обеспокоены здоровьем сына, возили его на море, отправляли в санаторий, возили по знахаркам. Лечили на пасеке медом и горячим песком, закапывая Павла по пояс. Возили на озера соленые, горькие, сладкие. И палочку, к счастью, пришлось оставить.

 

Вскоре к Павлу пришла любовь, пришла сама. Родители затеяли ремонт и наняли штукатуров-маляров. Вот в одну из них, Любу, Паша и влюбился. Дело молодое. Люба тоже из детдома, поэтому у них нашлось много общего. Вскоре родители сделали им свадебный вечер. Люба от сестры, с которой им вместе дали квартиру, переехала к Павлу и к концу года родила дочь. Родители чуть с ума не сошли, пылинки с внучки сдувают, гуляют с ней на улице важно и чинно.

 

Пришло время рассказать Павлу, кто он, откуда. Павел с Любой съездили в детдом, узнали продолжение истории двадцатилетней давности. Нашли мать Павла. Старая, опустившаяся женщина ползала перед ним на коленях, прося прощения.

— Господи! — сказал Павел. — Да спасибо тебе, что я попал к своим родителям. Не дай бог, чтобы жизнь моя прошла без них, рядом с тобой. Живи, как жила, я прощаю тебя.

 

Выгреб из кармана деньги, кинул в трясущиеся ладони матери и бегом вместе с Любой домой, к дорогим папе Яше и маме Асе, к любимой доченьке Раечке. Туда, где ему светло и хорошо. К действительно родным людям.