В жарком июле 1943-го, когда фашистские войска рвались к Курску со стороны Орла и Белгорода, на вокзал Троицка привезли около ста ребятишек из ранее оккупированных прифронтовых территорий, - детей, чьи родители погибли в боях, защищая Родину, без вести пропали или участвовали в сраженьях. Самое дорогое сберегли советские люди - будущее свое - детей.
Глубоко в тыл, на Урал, были отправлены мальчишки и девчонки в возрасте от двух до семи лет. На маленьком перроне, залитом солнцем, грязных, оборванных и перепуганных малышей бережно принимали женские руки. Зинаида Яковлевна и Нина Яковлевна Заболотневы, Зоя Гавриловна Андрющенко… В их памяти навсегда тот давний июльский день.
Серые, голубые, черные, зеленые, карие глаза. Они смотрели с недоверием, облегчением, любопытством, с равнодушием взрослых, слишком многое испытавших людей. В кармане по куску хлеба, к запястью привязана записка, у некоторых - ничего, только целлулоидный «пупсик» с обкусанным носом или… винтовочные патроны с острыми жальцами пуль. Были еще осколки, подобранные у дома, - рваные кусочки хищного металла, согретые маленькими ладошками.
Их уже ждали, к этой встрече готовились троичане. На телегах, запряженных быками, везли детишек. Медленно вращались колеса - по песку, по заросшим дорогам, по траве-конотопу - через весь город. Редкие прохожие сдерживали шаг, снимали фуражки и тюбитейки и неотрывно смотрели вслед этому тихому и скорбному обозу.
На реке Увельке остановились, уж очень долгим был этот неспешный путь. Быки важно пили. Теплая вода тихо журчала в спицах колес, и мальчишки, кто доставал, болтали в ней босые исцарапанные ножонки. Здесь впервые за всю длинную дорогу от линии фронта лица детей, похожие на лица маленьких стариков, осветились улыбками.
Просторное одноэтажное здание из красного кирпича с большими окнами, во дворе хозяйственные постройки, прохладная тень старых карагачей.
Ребятишек накупали в корытах, переодели в чистое белье и вкусно накормили, Так на Урале, далеко от грохочущих огнем и металлом фронтов, началась для детей их новая жизнь.
Я помню детские глаза,
Печальней не было на свете.
Застыла в них войны гроза,
А шел далекий сорок третий!
Это стихи Татьяны Замула, бывшего председателя завкома шорно-фарнитурного комбината, шефствующего над Троицким детским домом фронтовиков.
Трое Неизвестных и остальные
Вот имена тех первых его воспитанников: Коля Бабушкин, Зоя Сазонова, Лида Секерина, Неля Красюк, Гена Коньков, Валя Залеская, Тома Новикова, Надя Колезнева, Аня Тарасова, Коля Вандышев, Вася Скварник, Саша Тарасов, Саша Глухов, Саша Неизвестный…
Воля случая, Саш почему –то было больше всего. Неизвестных Саш - трое.
Первый Саша не помнил фамилии, зато на запястье у него была веревочка с обрывком картона: «Саша Н…». Второй Саша только знал свое имя. Третий Саша не знал ничего.
- Как тебя зовут, мальчик?
- Не знаю.
- А фамилию знаешь?
- Не знаю.
- Кем хочешь быть?
- Сашей…
Так три Саши стали носить одну фамилию - Неизвестный.
Еще один любопытный факт. Никто - ни бывшие работники детдома, ни его воспитанники не помнят, как появился этот невысокий, желтоокий мальчишка с восточным разрезом глаз. Был он особенно тих и молчалив. Знали только, как и у многих, нет у него ни отца, ни матери. Звали мальчика непривычно - Ван-Дзи-Дун-Леша.
Фамилии, имена… К сожалению сохранились весьма разрозненные архивы Троицкого детского дома фронтовиков, и невозможно восстановить дальнейшие судьбы многих его воспитанников. На линии огня и в тылу война без разбора перемалывала жизни и судьбы людей.
Зима-лето. 1943-1944 г.
Холодной выдалась зима 1943-1944 года. Лютые морозы сменились свирепыми ветрами. Они приходили из казахстанских степей, с жуткими метелями и буранами, по-разбойному выдувая скудное тепло из домов троичан. В детском доме было тепло, но зимней обуви, одежды на всех не хватало, Ребятишки, которые учились, ходили в школу в валенках, у остальных их не было.
Все холодное время дошколята просидели в помещении, знакомясь с уральскими морозами через окна, расписанные инеем. Сквозь глазки, вытаянные в заледенелых стеклах, они видели улицу, снег, нахохленных воробьев и галок на грязно-серых карагачах.
Приближался новый, 1944-й год.
Для некоторых ребятишек он стал первым праздником в их жизни. Таинством и волшебством сказки были наполнены дни его подготовки. Несказанной роскошью оказались чудом уцелевшие кусочки довоенной конфетной фольги. Она празднично шуршала и самую чуточку пахла шоколадом.
К торжеству готовились все. По вечерам долго позвякивали ножницы: из пожелтевших газетных листов получались тончайшие снежинки, клеили бумажные цепи, акварелью раскрашивали фонарики и флажки, - сколько любви и старания вкладывали в свои поделки маленькие мастера! Соревновались, чья спальня, чья комната для занятий самая красивая и уютная.
Уже потом, через много лет, воспитанники детского дома фронтовиков, как сговорившись, скажут одно: в нарумяненном Деде Морозе с широкой мочальной бородой, с таким знакомым женским голосом почему-то многие увидели мать…
Далеко за полночь, когда утихло шумное веселье и дом спал, «Дед Мороз» ходил по спальням, поправляя сбившиеся одеяла, многие подушки под ребячьими головенками были мокры от слез.
А летом весь детдом вывезли в пионерский лагерь «Золотая сопка». Два дощатых корпуса, беленых известью, столовая, неподалеку подсобное хозяйство: четыре добродушных лошади, две величавые коровы, гряды с огурцами, луком, горохом, репой, картофельное и овсяное поля. С тщанием и любовью работали рядом с воспитателями мальчишки и девчонки.
«Помогите, найти сына…»
Война повернула, быстро попятилась туда, откуда пришла. Все чаще появляется в детском доме почтальон, пожилая женщина с непроницаемым каменным лицом. Наверное, другим нельзя было быть этому человеку, когда в объемистой кирзовой сумке то и дело находили зловещий приют «выключки»-похоронки, да и «треугольнички» - в них неизвестно что, счастливая ли улыбка или сдавленный стон непоправимого горя. Наверное, это было не ее лицо, а личина, скрывающая сердобольную и отзывчивую русскую душу.
Совсем по-другому встречали почтальоншу детдомовские. Они шли за ней гурьбой по коридору и нерешительно мялись у дверей директорского кабинета.
То ли по привычке, то ли специально женщина с суровым лицом оставляла дверь приоткрытой, и дети видели, как ложатся на стол письма. В них было: «Разыскиваю дочь Римму Пугач… Была эвакуирован из-под Могилева…», «Ищу сына Витю Алексеенко…», «Помогите найти внучку, из всех родных она осталась у меня одна… Приметы: волосы каштановые, верхний правый резец чуть косенький…»
Человек, даже очень маленький, - не иголка, и страна - не стог сена, Но некоторых до сих пор ищут. Некоторым повезло. Вот несколько историй.
История первая. «Приняла на воспитание здоровым…»
Коля Михалев. По отцу - Андреевич. 1940 года рождения. В 1943-м он был эвакуирован на Урал. Только в 1951-м после длительной переписки со всей страной, мать, живущая в Москве, наконец, находит сына. Но выехать в Троицк не может, она тяжко больна. И вновь переписка, все формальности должны быть строго соблюдены И вот итоговые документы, которые хранятся в государственном архиве.
Копия телеграммы Троицк-Москва: «Михалев Коля выехал 18 февраля из Челябинска. Поезд 15, вагон 8. Казанский вокзал. Сопровождающая в кротовой дохе, в мужской шапке, Если на вокзале не найдете, то ищите по адресу…Обязательна доверенность в том, что вы получили сына Михалева из Троицкого детского дома фронтовиков».
Второй документ. Акт. «1951 года 22 февраля сопровождающая А.С.Дмитриева передала Колю Михалева, воспитанника Троицкого детского дома фронтовиков, учащегося 3 класса. Мать Михалева Агафья Трофимовна приняла его на воспитание здоровым».
История вторая. «Не Миша, а Маша…»
Генерал был высокий, в длиннополой шинели, с громким командирским голосом. Сейчас уже никто не помнит его фамилии.
- Ищу сына!
Долго просматривал списки воспитанников.
- Скорее всего, фамилия изменена… Можно посмотреть мальчишек?
На линейку построился весь детский дом, боевые генералы приезжают не каждый день.
- Кто из вас Миша?
-Я!
-Я!
-Я!
- Кто из Миш мой сын?
-Я!
-Я!
-Я!
Генерал попросил поднять левые руки… Нет, памятного шрама на левом запястье ни у кого не было. Среди поднятых ручонок была одна - меньше и тоньше других.
Но ведь ты девочка, - растерялся генерал. - А я ищу Мишу.
- Не Миша, а Маша, - пропищала пятилетняя воспитанница. - Ты что ли забыл на своем фронте, что у тебя есть дочка?
Генерал закашлялся и отвернулся, плечи в широких золотых погонах вздрагивали.
История третья. Встреча через десятилетия.
Сашу привезли в детдом вместе с другими. Фамилию он помнил - Тарасов. А отчество? Как звали папу? Как ни пытали воспитатели, мальчик не мог вспомнить.
Как оформлять документы? Затруднение работников детдома решил сам Саша. Кто-то спросил его:
- Как бы ты хотел, чтобы звали папу?
- Сережей.
Так и записали: «Тарасов Александр Сергеевич».
Быстро пробежали годы. Стал Александр Сергеевич классным специалистом, семьей обзавелся, крепенькими росточками дети потянулись. Только получает Александр Сергеевич в 1970-м году письмо из Карелии. Почерк незнакомый, но, как будто, женщина пишет. Вскрыл. Прочитал и долго по комнате ходил, никак места не мог найти. Получалось, что он не Александр Сергеевич, а Александр Дмитриевич, что писал ему не чужой человек, а самая что ни наесть родная сестра Анна, и выходило, что искала она его целую четверть века.
А дальше? Время остановило свой ход. Ожидание казалось вечным. Но, наконец, последний звонок из Карелии:
- Встречайте на Троицком вокзале… Как узнать? На обеих моих дочерях будут голубые банты!
… Они ехали на вокзал вместе, Жена Александра Сергеевича всю дорогу держалась рукой за мужа, Другой - все перекатывала в кармашке стеклянный цилиндрик с таблетками валидола.
А Александр Сергеевич так и остался Александром Сергеевичем. Почему? Так привык, так привыкли к нему друзья - родные люди по детскому дому, под таким именем к нему пришли почет и уважение. Да уж так ли важно это? Главное, что ты есть, что ты правильно живешь!
И вновь под одной крышей
В 1982 году ветеран педагогического труда Зинаида Яковлевна Заболотнева обратилась в школу № 6 с просьбой организовать поиск выпускников Троицкого детского дома фронтовиков, а если удастся, сделать их встречу. И школьники горячо взялись за работу. Письма, запросы, розыск адресов, встречи со свидетелями тех далеких лет. Работа захватывала, подолгу ребята оставались в школе после окончания уроков.
И вот вновь они под одной крышей. Их объединила школа № 6, что в поселке энергетиков Троицкой ГРЭС. Некоторые воспоминания.
Л.А.Чернова, инженер-методист центра научно-технической информации (г. Челябинск):
- Самые веселые дни? Их у нас было много, как было много нас. Скорее всего это дни рождений. Их копили целый месяц, например, все январские, а в последний день месяца отмечали праздник всем нашим домом. То-то было весело! Приходили шефы с шорно-фарнитурного комбината, с электромеханического и станкостроительного заводов, дарили подарки, устраивали концерты. Утех, кто покидал дом, кто уходил в большую жизнь, подарки отличались: для девушек - отрезы на платья, для ребят - наборы слесарного инструмента, и, конечно же, - новенькие скрипучие чемоданы!
Какое это было богатство, и как мы счастливы были!
Н.А.Бабушкин, бригадир электриков (г.Троицк):
- Помню игрушки, которые мы клеили из бумаги… Спасибо вам, люди, что спасли наши жизни. Теперь вот и я троих детей воспитываю… по тем же святым принципам НАШЕГО ДОМА!
А.А.Тырданов (г.Херсон):
- Годы в детдоме - годы подлинного братства. Чем дальше они, тем яснее, к ним все чаще я возвращаюсь в мыслях, по ним, я знаю, мы строили свои жизни…
Л.Ф.Секерина, работник столовой (г.Троицк):
- Существует умение есть. Есть мы всегда умели. Мы были сыты, но никто и никогда не оставлял после себя объедков. Мы всегда знали цену хлебу, цену любой вещи. Мы были счастливы, потому что настоящее счастье - не в деньгах, а в доброте человеческой, которой нас навечно одарил наш детский дом! Этим мы стали богаты.
Б.С.Марьин, тракторист (г.Карталы):
- Хорошо, когда у детей есть родители. Моим семерым ребятишкам хорошо: у них есть отец и мать, Хочу, чтобы у всех детей всегда были родители!
З.Г.Андрющенко, бывший воспитатель детского дома фронтовиков:
- Тогда я совсем молоденькой была, Училась в Троицком педагогическом училище и работала в детдоме. На лекциях до обеда как на иголках: все думаю, как-то там мои ребятишки? Лечу к ним на крыльях. Только здесь, в группе своей, покой находила.
А.З.Ткачева, бывшая учительница детдома:
- Я приходила в 6.00 утра. Разносила к постелям 30 пар просушенных валенок , будила. Дети умывались, и мы вместе шли в школу. Не помню, когда у меня выпадал выходной день. Я жила в здании школы. Не успеет пройти и часа, стук в дверь - на пороге дети: «Почему не приходите, Алексанра Захаровна? Нам без вас скучно…» Собираюсь, иду с ребятами.
Н.Я.Заболотнева, первая учительница воспитанников детдома:
- Нам не важно, кем вы работаете, какие вы посты занимаете. Главное для нас - мы знаем - вы самые лучшие наши дочери и сыновья, наши родные люди!
Анатолий Столяров