
А он и не досаждал никому. Время сделало его пофигистом. Рос он без любви, ласки, сюсюканья, рос и всё, назло всем. Отчим получал его пенсию. Одевал к школе. Покупал штаны, ботинки. Мачеха кормила сытно, на убой. Вот и все радости жизни.
Иногда приезжала бабушка - мамина мать, и каким-то теплом окутывала мальчишку. Просила отдать ребенка ей на воспитание, но отчим даже на каникулы к бабушке не отпускал Вовку. Ну, не отпускал и не отпускал.
Вовка рос и знал, что скоро сам будет распоряжаться собой. И тогда! А что будет тогда? Да кто его знает, будет по-другому и всё! Вовка читал много книг, играл в шахматы и футбол, он даже учился без троек. Дмитрий Иванович получал благодарственные письма из школы - его благодарили за воспитание пасынка.
А Вовку никто не воспитывал, он воспитывал себя сам. Когда-то надо будет идти в армию. Что-что, а уж хлюпиком Вовка становиться не собирался.
Потом Дмитрий Иванович, отчим, и тётя Света привезли маленьких детишек. У тёти Светы умерла сестра и детей взяли к себе. Смешные такие - пацан Колька и девчонка Машка.
Вовкина жизнь повеселела. Он играл с малышнёй, катал на велосипеде, смастерил Кольке самокат, и тот бегал за Вовкой по пятам. Теперь уже Вовка мог дать ласку и защиту. Машка сильно заикалась, трудно было понять, что она говорит.
Эти ребятишки тоже не очень были нужны приёмным родителям. Как говорили соседи, взяли из-за денег. Вовка это тоже понимал и жалел малых. Он занимался с Колькой и подготовил к школе. Машке сладил кукольную мебель. Колька даже спал с ним. А за Машку Вовка бегал заступаться, когда её дразнили соседские мальчишки.
Как-то Дмитрий Иванович взял Вовку с собой на покос, чтобы тот сено ворошил. Когда домой вернулись, Кольки и Машки не было.
- На речку ушли, - равнодушно сказала тётя Света.
- Как на речку? Они же ещё малыши! - закричал Вовка. Вскочил на велосипед и на речку. Возле берега бегал Колька и ревел, а Машка держалась из последних сил за ивовую ветку, на взрослой купальне. Уже и люди бежали к речке, кто-то, видно, сообщил.
Вовка кинулся спасать девчонку, а она, увидев его, вся обмякла и отпустила ветку. Скользкое тельце выскользнуло из рук Вовки. Он нырнул, подхватил девчонку и потащил к берегу, ему на помощь кинулись двое парней. Потом Машку откачивали, а Вовка ревел, не стесняясь. Примчалась скорая помощь и увезла Машку в больницу.
Участковый пришёл к ним домой. Грозил, что заберут детей в детдом, раз они никому не нужны. Вовка закричал:
- И меня с ними вместе заберите, я тоже никому не нужен!
Ночью у него поднялась температура, он бредил и плакал, а рядом плакал Колька. Три дня проболел Вовка. Тётя Света поила его чаем с мёдом, растирала какими-то мазями, и иногда Вовке казалось, что рядом сидит мать.
Когда мальчишке полегчало, Дмитрий Иванович пожал ему руку, как взрослому, и сказал:
- Вовка, ты прости нас, что мы неласковые. Своих детей никогда не было, как-то не умели мы с вами. Я не хочу, чтобы ты от нас уходил. Ты - это всё, что осталось от Лиды, а я её любил. Мы постараемся быть с вами поласковее, но и вы не бросайте нас!
Тётя Света заплакала, Вовка тоже зашмыгал носом.
- Собирайтесь с Колькой, поедем Машу из больницы забирать, - сказал Дмитрий Иванович.
Маша выздоровела, а самое главное - она перестала, совсем перестала заикаться, видно, от испуга.
- Ну вот, - сказал отчим, - Машу в детский сад определим, а Кольку в школу, и под твою, Вовка, опеку. Ты им старший брат, а Маша тебе жизнью обязана!
И сердце Вовки переполнилось гордостью. А потом в школе, на линейке, перед всеми Вовке вручили Почётную грамоту за спасение утопающих и именные часы. Но самое главное - он действительно почувствовал себя старшим братом этих малышей, и от этого было радостно и волнительно.
Так постепенно жизнь налаживалась. Взрослые получили хороший урок, дети почувствовали себя нужными и необходимыми. У них был тыл, семья. Они были кому-то очень нужны, ими дорожили, а может, уже и любили!
Елена Дуденкова