В нашем многоквартирном доме живет хороший мальчик Миша. Ему семь лет, и он, говорят, неизлечимо болен.

Когда он выходит на улицу, к нему немедленно слетаются голуби, он кормит их. Птицы вальяжно расхаживают у его ног, а мальчик сыпет вразброс остатки завтрака или обеда.

- Гули, гули, гули… трр-р. Тюба-тюба-тюба-ти, - тихо приговаривает он.

А сизари, мне кажется, понимают его слова, они садятся на Мишины плечи, на его красную вязаную шапочку, заглядывают в печальные мальчишечьи глаза и трутся теплыми своими головками о его щеки.

В пиршество сизарей нахально врезается стайка воробьев. Они расталкивают неповоротливых голубей и все норовят выхватить у них из-под клюва кусочки, что побольше. А самые отчаянные (Вот диво-то! Еще из школьной биологии известно, что воробьи по отношению к человеку - самая недоверчивая птица) склевывают просо прямо с Мишиных ладошек.

Мороз трещал. Миша открыл дверь подъезда, и в ноги к нему, повизгивая, бросился крохотный песик песчано-шоколадного окраса. Одно ушко его победно торчало топориком, другое безвольно повисло как мертвый березовый листок при тихой погоде.

- Той-терьерчик! - сразу определил породу мальчик. - У тебя же ушко обморожено!

Миша взял собачку на руки, и песик лизнул его в щеку горячим языком, тощее его тельце беспрерывно дрожало, он был голоден и сильно продрог.

Мишина мама встретила их сурово.

- Это же дорогая собака, и надо ее немедленно вернуть хозяевам!

- Ну как, мама? Как же мы их найдем?

- Напишем объявления и расклеим, хозяева обязательно найдутся.

- Мамочка, той-терьерчика надо лечить и накормить, - по желтому лицу мальчика потекли слезы.

У матери встал в горле комок, она обняла сына.

- Ладно, давай собаку полечим и покормим, а через неделю наклеим объявления.

Чрез неделю Бублик (так назвал его Миша за маленький хвостик, что задорно лежал бубликом на его шоколадной спинке) заметно повеселел, окреп, обмороженное ушко стало топориком, Мишина мама написала с десяток объявлений. Мальчик понял, что предстоит разлука, разлука навсегда, понял это и Бублик, он не отходил от Миши и все заглядывал и заглядывал снизу в его печальные глаза.

Однажды мама, сославшись на дела, вышла из дома. Мальчик заглянул в ящик ее трюмо… объявлений не было! Он накинул куртку и скатился по лестнице.

Мама скотчем крепила на тумбе объявление. Потом она подошла к фонарному столбу, потом - к подъезду дома, где жили особенно много собаководов, потом - опять к тумбе объявлений… Миша крался за ней тенью и одно за другим снимал объявления.

Мама зашла в магазин, а мальчик взлетел по лестнице, открыл дверь, и тут его уже обнимал Бублик когтистыми лапками, он восторженно лаял, а из шоколадных его глазок текли слезы.

Мама пришла веселая. Сын сидел за уроками, а Бублик, прижавшись к ноге друга, безмятежно посапывал, он лишь приподнял одно веко, взглянув на веселую маму. Это показалось ей несколько странным, ведь он всегда встречал ее приход веселым лаем.

На другой день Миша нечаянно услышал телефонный разговор мамы с ее подругой:

- Ты знаешь, из десяти объявлений - ни одного! Наверное, многие теряют этих беззащитных крохотулек… Буду ждать звонка!

Звонков не было ни через день, ни через два, ни через неделю.

Мама занервничала и опять повторила свою затею, набрала на компьютере и отпечатала на принтере около двух десятков объявлений. Без результатов!

Новую идею подсказала ее подруга.

- Дай объявление о находке в газету… Раз, два, и хозяева непременно найдутся.

Мама так и сделала. Прошла неделя, другая… месяц. Но никто не откликнулся.

А Миша и Бублик? Они так и живут в нашем доме - не разлей вода. Врачи сказали: «Как такое возможно? Ведь мальчик явно идет на выздоровление!»

Счастлива его мама. Но мне кажется, счастливее всего Миша и его Бублик с шоколадными глазами.

Анатолий СТОЛЯРОВ,

член Союза писателей России