Новый план застройки Троицка, согласно которому он должен был занимать 58 кварталов, был составлен в 1855 г. Город начал застраиваться по нему с 1857 г. Это коснулось, прежде всего, западной части города — от казарм, что были построены за Верхним форштадтом (бывшей Слободкой) и до женского монастыря (статус с 1862 г.). А в центре города, на Торговой площади, видимо, учитывая печальный опыт, троичане воздвигли в 70‑е гг. депо для пожарной команды (1853 г.). Раньше на этом месте стоял комплекс зданий «временного острога», того самого, пострадавшего от пожара. В сентябре 1870 г. в нём содержались 233 чел., в т. ч. 9 женщин. Обыкновенно же число обитателей старой и тесной тюрьмы превышало 300 душ. В это время, в 1867‑1871 гг., в нашем остроге отбывал наказание осуждённый по доносу за уклонение от службы в армии, М. К. Камалетдинов, более известный как татаро-башкирский поэт-просветитель М. Акмулла. Здесь, в заточении, он написал одно из своих наиболее глубоких по содержанию стихотворений «Зиндан — моя обитель». В память о нём был назван журнал «Акмулла», выходивший в Троицке в 1911‑1916 гг. на татарском языке.

Так вот, после переноса тюремного замка на его месте, около 1873 г., было построено прекрасное 2‑тажное здание депо, с кирпичной каланчой над входом. Но тяжба между Троицком и Челябинском — последний под предлогом отсутствия в Троицке подходящего помещения хотел перевести Окружной суд к себе, заставила городские власти в 1892‑1894 гг. провести перестройку здания под судебное. Тюрьма же была перенесена на западную окраину города. Её новое просторное, видимо, в расчёте на будущий рост клиентуры, здание было возведено там, где раньше Оренбургский тракт переходил в одноимённую городскую улицу. Если армейский батальон свои экзерциции обычно проводил на «городской» (Гимназической) площади, то сменившие казаки для учебных занятий использовали ближайший к своим казармам пустырь. К этому времени его поле значительно сократилось за счёт 12 новых кварталов, образовавших два переулка — Большой и Малый Казарменские (назывались именно так!).

Со строительством тюремного здания началось формирование настоящей городской площади. Надо сказать, что в Троицке, как и в других городах и селениях Южного Урала, ценной чертой была ансамблевость, в основе которой лежала логическая структура, подчинённая центру. Не могла без этой доминанты остаться и новая — Казачья площадь. Её храм был построен на средства купца 2‑й гильдии Евфимия Тимофеевича Кормильцева и освящен во имя святителя Николая в 1895 г. Эта церковь состояла при тюремном замке, чтобы далеко не водить кандальников, поэтому в литературе и устных источниках она значится «тюремной». Освящение тюремной церкви в честь одного из самых почитаемых на Руси святых — святителя Николая, архиепископа Мир Ликийских Чудотворца, — давний обычай, так как Николай Угодник почитался и как «освободитель от темничных уз».

В её архитектуре явно преобладают византирующие влияния с некоторыми мотивами романского стиля, имея прямую связь с местными декоративными мотивами. Можно сказать, что тюремная церковь представляет собой образец смешения различных стилистических особенностей, но с преобладанием черт византийского зодчества.

Как пишет в своей работе Е. Д. Королёва: «В информации горисполкома «О состоянии в г. Троицке учреждений религиозных культов по данным на 25 сентября 1942 г.» значится, что «церковь казачьей тюрьмы (район красных казарм) закрыта в 1920 г. по ликвидации тюрьмы. Здание занято военведом». В августе 1930 г. Троицкий горсовет ходатайствовал «о разрешении разборки здания церквей бывшей тюрьмы и монастыря с целью использования на строительство кирпича». Но этого не произошло, после Великой Отечественной войны и до 1968 г. в здании располагался городской архив, а затем лыжная база. Решением исполкома Челябинского областного Совета депутатов №371 от 20.09.1977 г. тюремная церковь была признана объектом культурного наследия регионального уровня.

В марте 1998 г. по благословению архиепископа Челябинского и Златоустовского Иова начались работы по восстановлению церкви, настоятелем был назначен о. Димитрий Кадомцев, усилиями которого была оживлена храмовая жизнь. 26 декабря 1999 г. церковь была заново освящена правящим архиереем, но уже в честь пророка Божия Илии.

Особенностью этого храма от других было отсутствие окружавших его купеческих особняков. С востока площадь ограничивали небогатые дома жителей Верхнего Форштадта, выстроившиеся по правой стороне Мало-Казарменского переулка (совр. ул. им. С. Денисова), с юга — церковь с тюрьмой и выстроившиеся за ними в створе Оренбургской (совр. Октябрьской) и Базарной (им. Ленина) улиц, гарнизонные арсенал и лазарет.

Так получилось, что с запада площадь замыкало ещё одно лечебное учреждение — гражданское. Первые сведения о попытке строительства градской больницы относятся к декабрю 1858 г. Для размещения больницы на 12 мужских и 8 женских койко-мест, у купца Зарубина был приобретен не новый жилой дом в центре города на Торговой площади. Торжественное открытие лечебницы состоялось 15.07.1867 г. в присутствии губернатора К. Н. Бобарыкина и почетных граждан города. Ее обустройство и содержание приписывались целиком усердию и заботам городского головы В. М. Пупышева. Городовым врачом — троицким лекарем в 1867 г. был И. Ф. Малешевский.

В 1882 г. был составлен проект нового двухэтажного здания больницы, первоначально предполагалось 2‑ой этаж сделать деревянным, но впоследствии весь корпус возвели из кирпича. Строительство завершили в 1885 г. При возведении здания было учтено его местоположение; оно находилось на Казачьей площади и как бы открывало собой одну из широтных осей Троицка — Базарную улицу. Дальнейшее развитие этого учреждения связано с именем В. М. Пупышева завещавшего 80 тыс. руб. на создание в городе больницы с отделениями для призрения калек и душевно больных. К 1893 г. учреждение имело терапевтическое, хирургическое и родильное отделения на 60 коек. Осенью 1894 г. состоялось торжественное освящение больницы, получившей новое название в честь своего благодетеля — «Троицкая городская соединенная Пупышевская больница-богадельня». Больница содержалась не только на проценты с капитала, оставленного Пупышевым, но и должна была частично финансироваться городской властью.