
…В тот день трехлетняя Раечка играла со своими старшими братьями (8 и 10 лет) во дворе своего дома. Мальчишки очень любили свою сестренку, заботливо к ней относились, поэтому мама им доверяла. Пришли к ним двое соседских ребятишек. Шумели, бегали, громко смеялись — и вдруг пронзительный крик Раечки заставил Галю вздрогнуть. Выскочив на крыльцо, она увидела, что дочь держится за лицо. Подбежав к ней, она с ужасом поняла, что у дочери поврежден глаз. Соседский мальчик, державший в руках палку, испуганно смотрел по сторонам.
Прибежавшая фельдшер сельской больницы вызвала «скорую» и Раечку с мамой увезли в областную больницу. Хирурги глазного отделения делали все возможное, но глаз спасти не удалось. Так девочка стала инвалидом детства. Виновник трагедии пятилетний Мишка по‑своему переживал случившееся и носил Раечке конфеты. Сильно переживала его мама. Света видела, как мальчишки бегали с палками, сражаясь, как саблями, и даже хотела забрать «оружие» у них, но что‑то отвлекло. Она винила себя в случившемся и плакала не меньше Раечкиной мамы, дав себе слово. что до конца своей жизни не оставит девочку без внимания.
Начались постоянные поездки в глазную клинику, возникали сложности при пользовании глазным протезом. Конечно, он отличался от прежнего глаза и в старших классах Раечка стала носить затемненные очки. Поэтому смело могла смотреть на одноклассника Димку. Парнишка был видный, учился хорошо, на девочек, оказывающих ему внимание, смотрел свысока. Раечка не уступала ему статью: имела самую толстую косу и самую тонкую талию, но была более сдержанной, застенчивой. Редко ходила на школьные дискотеки.
Из школы они часто возвращались вместе, так как жили в одной стороне. Больше говорил Дима, а Раечка слушала и была счастлива в такие минуты общения. Подружки стали подшучивать, замечая блаженную улыбку на лице девушки при их словах. Только взгляд одной из них был колючим и злым, но Рая его не замечала.
Как‑то в клуб привезли новый фильм, и Дима пригласил ее в кино. Пришли и многие одноклассники. Когда возвращались домой, на улице было уже совсем темно, шли, обсуждали фильм. И вдруг измененный девичий голос прервал все разговоры:
— Дима, брось одноглазую!
Они шли неосвещенным переулком, и было непонятно, кто кричал. Раю словно кипятком облили, и она сорвалась с места, не обращая внимания на Димино «подожди!».
В ту ночь в доме никто так и не уснул. Рая плакала, родители, как могли успокаивали, но в школу она не пошла. Через два дня зашел Дима. Как‑то вяло и неуверенно просил не обращать внимания на чью‑то злобную выходку. А Рая поняла, что домой из школы они уже не будут ходить одной тропинкой. Через неделю она пришла в школу. Классная руководительница убедила «не дурить»: через два месяца выпускные экзамены. В душе Раи была обида. За что ее так жестоко наказали? В чем ее собственная вина?
К майским праздникам Раина семья получила поздравительную открытку и письмо от Светланы Ивановны. Мише было лет десять, когда семья переехала жить в город. Его мама держала обещание, ежегодно к дню рождения Раи присылала деньги. А когда ей должно было исполниться 16 лет, бывшие соседи хотели приехать, но что‑то помешало. Раю это не огорчило, а, наоборот, обрадовало. Не было особого желания встречаться с ними. Вроде бы понимала случайность той давней трагедии в детстве, но был конкретный человек, сделавший ее инвалидом. В письме Светлана Ивановна предлагала Рае пожить у них, когда приедет поступать на учебу, но она отказалась.
Они встретились на автобусной остановке осенью. Миша приехал, а Рая ждала свой автобус. Семь лет они не виделись. Рая даже опешила от взрыва радостных эмоций, исходящих от юноши. Родители жили недалеко от остановки, и он уговорил Раю зайти к ним. Девушка с трудом согласилась. Светлана Ивановна искренне обрадовалась ее приходу. Расспрашивала о родителях, братьях, об учебе в техникуме, с гордостью сообщив, что Миша — студент третьего курса политехнического института. Когда сын вышел из комнаты, мама, смущаясь, почти прошептала, что он последний год часто вспоминал Раю и даже просил узнать, куда она поступила учиться.
Возвращаясь в общежитие, Рая мысленно призналась себе, что Миша ей понравился не только внешне: от него исходила душевная теплота и порядочность. В тот же миг она подумала: «Стоп, ты же не хотела его видеть!». Но когда через неделю Миша позвонил и пригласил на концерт столичного артиста, Рая согласилась. «Поживем-увидим», — как бы оправдывала она свое «да»…
Тамара Апанаскевич